Запомни это, советский человек!

Лучше смерть, чем фашистский плен

Рассказ бойца, бежавшего из немецкого плена

Трудно рассказать обо всем, что пришлось мне пережить в немецком плену. Четыре дня нас гнали, как скотину. Мы были голодны и обрадовались, когда увидали на дороге мерзлую картошку, листья капусты, бураки. Но как только кто-нибудь из нас останавливался, его убивали на месте. Ночью мы валялись в поле, в грязи, под дождем. На пятые сутки многие красноармейцы, попавшие в плен, совсем потеряли силы. Люди падали. Недалеко от меня шел боец с перевязанной головой. Лицо у него было страшное, опухшее, губы черные. Он шел и шатался, потом упал. «Братцы, помогите» — вскрикнул он. Тогда подъехал к нему немец и закричал: «Рус, рус»,— и показал на обочину дороги. Тот отполз в сторону, и немец выстрелил ему в голову.

Наконец, мы добрались до лагеря. Там нас разместили в землянках, где раньше складывали овощи. Люди задыхались там от смрадного воздуха, кто послабее — умирал. Их трупы нарочно не: убирали. Через проволочную

изгородь нам, как в зверинце, просовывали приделанные на палках крышки от ранцевых котелков. Там была разбавленная водой горстка овсяной или чечевичной муки. Случалось, привозили еще дохлую сырую конину.

Начались желудочные болезни. Многие умирали. Восемь наших бойцов возили для немцев с поля картошку и по нескольку картошек спрятали в карманах. Ночью они развели в яме огонь, хотели сварить картошку. Охранники заметили дымок, пришли, схватили наших товарищей и расстреляли.

Я решил — лучше смерть, чем такая жизнь, и вот мне удалось убежать. Меня спрятали наши русские люди.

Товарищи бойцы! Страшная доля того, кто попадет в плен. Лучше смерть, чем немецкая неволя. Когда я вырвался из нее, то со слезами на глазах припал к родной земле и поклялся: пока я жив, пока сердце у меня бьется, буду мстить поганому немцу.

Красноармеец Федор ЕГОРУШКИН.

ЛЕНИНГРАДСКИЙ ФРОНТ.