Корень зла
(От собственного корреспондента „Звезды")
Далеко за полночь в квартире парторга ЦК ВКП(б) на шахте имени Калинина тов. Вафина задребезжал телефон. Звонил из шахты бригадир навалоотбойщиков Якуб Шайхутдинов. Парторг насторожился: в такую пору из шахты спроста не звонят.
— Что случилось. Якуб?—прокричал в трубку парторг.
— Опять стоим. Порожняк не подают.
— Дежурному звонили?
— Десятник больше част звонит...
— Ну и как?
— И с дежурным он не раз говорил и Овчарова вызывал, и с Солодким разговаривал... Только без толку все. Обещают, а вагонов нет.
Якуб говорил возбужденно и резко, как говорят люди, потерявшие всякое терпение. По тону Якуба парторг понял, что в его бригаде нарастает возмущение. Бригада получила сталинское фронтовое задание и поклялась перевыполнить его. Люди старались, приводя лаву в порядок. Линия забоя теперь, как струна, прямая. Врубовка— на-ходу, конвейеры— на-ходу... А люди! Какое у них настроение, какая изумительная организованность!
Угля в лаве уйма—только грузи да вывози. Но не тут-то было: порожняка мало подают. Простаивает врубмашинист, стоят крепильщики, стоят навалоотбойщики. Люди, сидя без дела, нервничают, проклинают шахтные «порядки». «Всей бригадой, видно, у телефона-то собрались»,—подумал парторг,—но эту мысль захлестнула другая, более сильная. Это был вострое, тот самый вопрос, который давно преследует парторга, и день, и ночь. И он, стоя один у телефона, повторил его вслух:
— В чем же корень зла?
Этот недоуменный вопрос парторг повторил и утром, когда мы пришли к нему в партком. Тут же сидел и Якуб Шайхутдинов. Парторга, как и многих командиров этой крупнейшей в бассейне шахты, захлестнула текучка. Он не успевает отмечать в своей записной книжке аварии и простои, которыми так изобилует подземный транспорт и скиповой подъем.
Зато бригадир Якуб Шайхутдинов на все происходящее вокруг смотрит яснее. Время теперь военное. Ну, а раз время военное, и угля нужно больше. Заводы уголь просят, фронт уголь требует... А руководители шахты за порядками следить перестали. Планово-предупредительные ремонты прекратили, технические правила горных работ, как говорится, по-боку. Ну, и запустили шахту.
До последних дней главным инженером здесь был т. Солодкий. Чем он занимался, как осуществлял техническое руководство? Деятельность инженера Солодкого оказалась губительной для шахты. «Порядки», которые он здесь завел, усугубили запущенность горных выработок и подземного транспорта. Дело дошло до того, что в стволе шахты почти ежедневно срывается с рельс то одна, то другая скипа. Подъемник простаивает по четыре, по шесть часов в сутки. В шахте на втором горизонте постоянно сходят с рельс электровозы и вагоны, терпят серьезные аварии груженые углем составы.
Никто на шахте не припомнит, когда в последний раз проводился сколько-нибудь серьезный ремонт ствола и путевого хозяйства.
И все это происходит на шахте, где есть солидная группа инженеров. У главного инженера четыре помощника. Чем они занимаются, какие инженерные вопросы решили и решают? К сожалению, никаких. Взять, хотя бы, Лукашева. Если спросить шахтеров, каково техническое руководство этого инженера, они засмеются. Горняки знают Лукашева как захудалого диспетчера, который без конца звонит по телефону в шахту. В ночные дежурства по шахте Лукашев спит в диспетчерской на диване, а утром уходит на целый день домой... досыпать (?!)
Другой помощник главного инженера Солодкий (бывший главный инженер) не проводит ни одно мероприятие по наведению порядка в скиповом стволе и путевом хозяйстве.
Во всем этом и заключается тот «корень зла», который плотно ищет парторг тов. Вафин. Шахту нужно и можно вылечить и вылечить быстро. Смог же начальник участка Иван Решетников в три-четыре дня вылечить гигантскую лаву № 209! А ведь, там беспорядков было не меньше, чем на транспорте. Если бы Иван Решетников и бригадир его участка Якуб Шайхутдинов поддались текучке и занялись регистрацией неполадок и аварий,—ничего бы у них не вышло. Но они пошли по другому пути. Прежде всего устранили самую причину неполадок—выправили линию лавы, затем установили железную дисциплину и организовали работу технически грамотно—по циклограмме.
Почему же этого не делают помощники главного инженера тт. Рева и Кияниченко? Первый из них отвечает за шахтный транспорт, второй—за доставку крепежного леса. С тех пор, как Рева и Киянченко пришли на шахту, прошло уже не мало времени, однако, за наведение порядка на своих участках они до сих пор не взялись.
Кто поверит, что все эти инженеры не в состоянии составить четкие оперативные графики и организовать людей на их выполнение? Тут дело, конечно, не в этом. У инженеров шахты имени Калинина нет определенной, единой технической политики. Каждый тянет в свою сторону. Многие здешние инженеры скатились до чистейшего делячества и крохоборства.
Как это случилось?
Заблуждение началось с того, что командиры шахты преступно отступили от основных законов горного дела, грубо нарушили их, оправдывая это... военным временем (?!). Доказывать несостоятельность и вредность этой вредность необходимости нет.
Ясно, что инженер должен быть инженером. Этого и должна требовать от всех командиров производства партийная организация шахты. И она же должна организовать соревнование между инженерами, чего сейчас нет. В этом, только в этом надо видеть корень всех зол и неполадок, которые в настоящее время мешают коллективу шахты имени Калинина выполнять государственный план добычи угля.
Евг. РЕШЕТНИКОВ.