Один против пяти

ДЕЙСТВУЮЩАЯ армия, 26 июля. (Спецкорр. ТАСС). Звено скоростных бомбардировщиков, возглавляемое — лейтенантом Виктором Левченко, производило глубокую разведку в тылу противника. Неожиданно наши самолеты были атакованы большой группой вражеских истребителей. На советские бомбардировщики со всех сторон обрушился ураганный огонь. Фашисты стреляли разрывными крупнокалиберными пулями. Отлично зная тактику врага, заключающуюся в уничтожении самолетов поодиночке, Левченко решил принять бой на себя и этим самым отвести удар от своих товарищей, которые должны были доставить в штаб срочные сведения о результатах разведки.

Левченко выдался вперед. Пять «Мессершмиттов» окружили его: два справа, два слева, один сверху. Отважный летчик стал маневрировать между вражескими самолетами, ловко ускользая из-под обстрела. Когда Левченко перешел в бреющий полет, стрелок-радист Николай Бурцев нажал гашетку. Огненный луч трассирующих пуль прорезал облака. Два правых «Мессершмитта» резко отклонились в сторону.

— Подверни влево, я их сейчас угощу,—сказал Бурцев летчику. Пилот мгновенно выполнил. эту просьбу, но враг ушел из поля обстрела.

— Не уйдешь, гадина!-—воскликнул Левченко и подвернул самолет вправо. В этот же миг Бурцев дал полную очередь. «Мессершмитт», окутанный густым дымом, рухнул в молодой лес. Прошло еще несколько секунд, и в воздухе загорелся второй вражеский истребитель —Бурцев сбил его на высоте не больше, чем в 150 метров.

Но неожиданно самолет ‚ Левченко резко пошел вниз и, теряя скорость, ‚стал планировать на лес. Кабину летчика окутало пламя. А «Мессершмитты» с еше большим остервенением продолжали поливать свинцом горящий советский самолет. До аэродрома оставалось пятьдесят километров...

— Крепись, браток, не подпускай к хвосту стервятника!

— Есть!-ответил летчику Бурцев и открыл сильный огонь по «Мессершмитту», повисшему над его головой. Вражеская машина неуклюже свалилась на нос.

— Бурцев, смотри, пикирует справа!—воскликнул Левченко.

Но молчал пулемет, ничего не ответил летчику его боевой товарищ. Вражеская пуля сразила Бурцева в тот момент, когда он готов был поразить четвертый «Мессершмитт»...

Левченко резко развернул свою машину. Пламя обжигало его лицо, едкий дым затруднял дыхание. Он решил: протаранить врага, отомстить за смерть товарища. Но немец не принял лобовой атаки, свернул в сторону и ушел во-свояси. Левченко повел машину на свой аэродром. В нескольких километрах от базы самолет, объятый пламенем, потерял равновесие. Летчик блестяще посадил его на опушке леса и тут же бросился к своему стрелку. Бурцев лежал на пулемете, словно живой, готовый к атаке. Его руки крепко держали ручку управления огнем...

Вчера я встретил Левченко в госпитале. Он с горечью вспоминал о гибели товарища, с уважением говорил о его доблестном бое с пятью «Мессершмиттами» и скупо, лаконично рассказывал о себе: прилетел домой, вот, собственно, и все. И в конце только добавил:

— Через десять дней я вернусь в свою часть, На этот раз сяду на истребитель. За наших товарищей, за кровь наших женщин и детей фашистские стервятники дорого заплатят!

И. ГРИБОВ.