0 чем говорят письма немецких солдат

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 6 августа. Ha-днях на Смоленском направлении нашими частями разгромлено крупное соединение фашистской армии. Захвачено много трофеев, в том числе полевая почта полка. Вот что пишут солдаты германской армии.

Солдат Валер сообщает знакомым: «Сегодня я могу вам наконец написать: мы вчера снова поехали за бензином, а сегодня русские прорвались и закрыли путь. В данный момент задержалась целая тыловая часть дивизии».

Ефрейтор Едельфридт пишет родителям в Рейнскую область: «Русские дерутся с ожесточением. Случается, что русские стреляют по проходящим частям или машинам в том месте, где немецкие войска уже находятся несколько дней... Борьба часто, очень часто жестокая. Мы говорили с танкистами, боровшимися против русских танков, в которых были русские, киргизы и монголы. Эти азиаты в большинстве случаев тушили свои горящие танки и снова садились и боролись дальше, что, понятно, огорчало наших людей...»

Унтер-офицер Ордунг, побывавший во Франции, сообщает жене Марии в Гебрес (Бавария): «Нам приходится быть очень бдительными. Вчера погибло шестнадцать моих товарищей, Это во много раз хуже, чем во Франции».

Ефрейтор Карл Фрезе сообщает семье Брюнинг, живущей в Броттероде, что он занимается прокладкой линий связи. Дело очень тяжелое. «Сегодня русские взяли нас на прицел бомбами и пулеметным огнем. Наши, как мухи, падали со столбов. Мы желаем, чтобы все это поскорее кончилось».

За этими письмами скрывается боязнь мощи Красной Армии, силы советской авиации, особенно бомбардировочной, и нежелание сражаться с Советским Союзом.

Ефрейтор Гетгарт Хафтер пишет: «Думаю, что эта война самая крова- вая и продолжительная, ибо ты знаешь, что русские будут стоять там, где их поставили, пока не упадут. Кроме того, действуют партизаны».

В немецкой армии усиливается страх перед партизанами, действующими на территории, захваченной врагом. Партизанское движение в немецком тылу принимает широчайшие размеры. Коричневым варварам нельзя спокойно входить в лес, двигаться по дорогам и посещать деревни. Это чувство страха перед партизанским движением находит яркое отражение в письмах немецких сол-дат и офицеров.

Фриц Шлезингер пишет в Дрезден некоей Касс: «Русские леса очень опасны для нас. По лесам ходить нельзя. Если кто-нибудь заходит туда, то он уже больше не выходит обратно».

Ефрейтор Иозеф Моргет сообщает своему другу: «Однажды ночью вся рота трижды была в тревоге. Они нас обстреляли со всех сторон».

Немецкие солдаты устали от войны, они не хотят и боятся воевать с Советским Союзом. В фашистской армии усилились репрессии и расстрелы. Каждое солдатское письмо просматривается цензурой.

Ефрейтор Ганс Гирхен пишет своей жене в Оберкасель: «Мне нечего больше вам писать... Я и так слишком много пишу и должен подбирать выражения, чтобы не вызвать подозрения».

Среди писем, захваченных в полевой почте, найдено письмо матери солдата Шлица. Она пишет сыну: «Хорошо, что ты писал в нейтральном тоне, потому что письмо вскрывалось и на нем была печать цензуры. Здесь за последнее время родственники получают письма, целиком зачеркнутые черными чернилами».

Вся тяжесть войны, затеянной обер-палачом Гитлером, легла на плечи германского народа. Поэтому неудивительно, что в германской армии участились случаи неповиновения офицерам, отказа идти в бой и перехода на нашу сторону германских солдат в одиночку и группами.

ГРИБОВ. ТАРАСОВ.

Спецкорры ТАСС.