Нет большего врага у женщин, чем фашизм
... Среди толчеи и сутолоки большого немецкого города шла женщина. Сырые хлопья снега таяли в ее волосах, на узких покатых плечах, в складках ветхой черной шали. Тонкие бескровные пальцы судорожно шарили по грязному тряпью, укутывая плачущего ребенка.
Покачиваясь, продвигалась она все тише и тише и. наконец, остановилась... Крепко прижав к груди ребенка, она смотрела вперед большими, широко открытыми глазами. Слез в них не было. Но они кричали, кричали отчаянно, громко моля о помощи, посылая проклятья фюреру.
Проходивший мимо троллейбус забросал ее комьями талого снега и грязью. Женщина встрепенулась, как-то странно выпрямилась и побежала вслед за машиной. На бегу она выхватила из лохмотьев бутылку с детской соской и, широко размахнувшись, бросила в зеркальное стекло троллейбуса.
... Звон... свист... крики...
Женщина стояла среди толпы высокая, суровая в своих черных лохмотьях, с прижатым к груди сыном. Она шептала:
— Я охотно пойду в тюрьму. Пусть хоть так прекратится, наконец, эта проклятая жизнь «на свободе».
***
Это произошло в Мюнхене. Но так происходит в Берлине, в Лейпциге, в Варшаве и Праге, в Вене и Гааге — всюду, куда запустил свою кровавую лапу фашизм. Всюду голод, изнурительная работа, гнусные издевательства, пытки, расстрелы. Народ, порабощенный фашизмом, изнывает под игом звериного режима гитлеровских гангстеров.
В условиях этого бесчеловечного режима топора и веревки особенно невыносимо положение женщин. Господствующая в порабощенных фашизмом странах людоедская идеология рассматривает женщину, как существо низшего порядка. С точки зрения фашизма только мужчина является полноценным человеком и только он может быть «носителем культуры высшей германской расы, как самодовлеющая величина в политическом и экономическом отношении».
По фашистским законам все «права» женщин вмещаются в известной философии «трех К»: Киндер, Кюхе Кирхе, — дети, кухня, церковь. Только дети, кухня и церковь могут быть достоянием женщины в фашистской Германии, только в этом заколдованном круге может она находиться.
Кровавый пес Гитлер заявил: «Высшее призвание женщин — корыто и пеленки». Опа — «орудие деторождения, услаждения и отдыха».
По приходе фашистов к власти, женщины были изгнаны из всех «институтов и университетов Германии. Миллионы женщин Германии мечта- ют быть счастливыми матерями, хозяйками в своем доме. Фашизм, придя к власти, обещал им это. Для соблазна работниц был брошен лозунг:
«Женщина не должна быть рабой конвейера, она должна быть госпожой в своем доме». Опираясь на этот лозунг, фашисты изгоняли женщин отовсюду: с производства и из канцелярий, из муниципальных учреждений и учебных заведений. Но за возвышенной болтовней о «германской матери», о «госпоже своего дома» скрывалась практическая мысль о смягчении безработицы среди мужчин за счет увольнения с работы женщин. Тысячи женщин остались без работы, без малейших средств к существованию. Ии о какой обеспеченной семейной жизни не могло быть и речи.
Далее, с усиленным ростом вооружений, а затем с началом грабительских войн начинается обратное движение. Мужчины-рабочие должны были постоянно пополнять ряды фашистской армии. Их место на производстве восполняется женщинами. Кроме того, сравнительно дорогой труд мужчин усиленно заменяется трудом женским, который расценивается фашистами наполовину дешевле.
Прибавьте ко всему этому еще полное бесправие, жесточайший террор, бесчеловечные издевательства и зверства, изнурительный труд в концентрационных лагерях и лагерях трудовой повинности и картина положения женщин в фашистской Германии станет ясна.
И вот результат — женщины перестают рожать. Девушки все реже выходят замуж, а вступив в брак, с ужасом думают о судьбе будущих детей.
«Низкая рождаемость стала национальной угрозой», — пишет «Фелькишер беобахтер». С трибун публичных собраний, с церковных амвонов, со страниц фашистской печати несутся к германской женщине страстные призывы: «Рожайте! Будьте женами! Будьте матерями!» Проводятся кампании «регулирования рождаемости». Женщина должна рожать детей независимо от того, может ли она их прокормить. Несколько лет назад каждая женщина в Германии, имеющая трех детей, получала в награду... один бесплатный билет в театр(!!!).
Ни усиленная агитация, ни «поощрения» и «награды» не приводят к желаемым результатам. Женщины Германии не рожают. Они не хотят быть матерями, потому что не могут быть ими. Несчастная женщина, умирающая от нищеты и голода, страдающая от бесчисленных издевательств, не желает дать жизнь новому человеку, судьба которого неминуемо должна быть столь же несчастной. Материнство сделалось несчастьем, проклятьем в фашистской Германии.
Судьба женщин, не принадлежащих, по мнению фашистских вандалов, к чистой «северной» (немецкой) расе, еще более ужасна. Таких женщин лишают всякой возможности материнства. Уже в июле 1933 года был издан закон о принудительном обеспложивании (стерилизации) «физически и духовно неполноценных лиц». Это неслыханное изуверство проводится под «благородной» личиной «улучшения» потомства с целью истребления «худших» и увеличения числа «лучших».
Острие этого «законодательства» направлено и против тех, кто проявляет недовольство фашистским режимом. Оно позволяет, во-первых, держать непокорных женщин в страхе перед операцией, навсегда калечащей человека, во-вторых, открывает широкий путь для безболезненного «законного» устранения всех опасных элементов.
Сколько молодых женщин нашли смерть под поясами гитлеровских хирургов, сколько жизней разбито, искалечено по вине фашистских законников, оберегающих «чистоту» расы.
Фашизм отнял у женщины то, что является действительно дорогим и святым для нее, — материнство. Работница не может быть матерью, когда она раба фашизма, когда голод и страдания иссушают всю ее жизнь. Германская женщина не может быть «госпожой своего дома», потому что нет у ней этого дома. Фашизм исковеркал, растоптал все идеалы женщины, все самое дорогое и ценное для нее.
Он издевается над горем женщин, ему еще мало всех тех лишений, которые они переживают. Один фашистский журналист с безграничным цинизмом пишет: «В сущности говоря, мы слишком мало плачем. Страшно жалко, что настоящий громкий плач вышел из моды. Плач — это одно из высших проявлений душевной деятельности. в котором чувствуется трепет души, в частности, — немецкой души».
Кроме кухни, детей и церкви, фашистские деятели предоставляют женщине еще один путь, по которому ей разрешается следовать. Этот путь — проституция. В фашистской Германии, в связи с голодом, нищетой и безработицей, проституция расцвела пышным цветом.
Еще более ужасно положение женщин в странах, порабощенных фашистскими извергами. Тов. М. Петрич, очевидец чудовищных дел гитлеровских банд в Югославии, пишет, что согласно специальному распоряжению военных властей, всякий немецкий офицер имеет право брать к себе для «домашнего обслуживания» еврейских девушек, В любом месте девушки могут быть задержаны денщиками и уведены к офицерам.
«На третий день, — пишет тов. М. Петрич, — после занятия Белграда германское командование опубликовало сообщение об организации домов терпимости. В эти дома были согнаны сотни сербских девушек».
Уже к концу первого месяца пребывания в Белграде немецких оккупантов в лазаретах города находилось более 7.000 сербских девушек, зараженных венерическими болезнями.
Жгучей ненавистью к фашизму наполнены сердца германских женщин и женщин всех стран, порабощенных гитлеровскими ландскнехтами.
Многие из них посвятили свою жизнь борьбе с кровавым фашизмом, многие пали жертвой в этой измученные и истерзанные в фашистских застенках, многие гибнут на иссушающей каторжной работе в концентрационных лагерях. Нет большего врага у женщин, чем Гитлер, чем фашизм.
Женщины Советского Союза своем обращении ко всем женщинам мира пишут:
«Женщины всего мира! Народы Советского Союза ведут войну с фашизмом — врагом всего человечеству Создается единый фронт народов для борьбы с коричневой чумой.
... К этой борьбе должны присоединиться все женщины мира.
... Ваше собственное спасение, спасение ваших детей — в нашей победе. Так боритесь же вместе с нам за общее наше счастье, за уничтожение врага человечества — кровавого изверга Гитлера».
Н. РАДЫГИН — научный сотрудник Молотовского обл. музея.