Я должен победить

Дневалил Степан Корякин - стрелок-радист 1 роты батальона Красильникова. Это был боец небольшого роста, с рябоватым, простым лицом, с открытым и смелым взглядом голубых глаз. Его рота ушла из деревни рано утром по февральской распутице на тактику. Некоторые из молодых бойцов с большей охотой остались бы в теплой хате, но Корякин был недоволен ему хотелось участвовать в маневре, узнать что-нибудь новое, отличиться перед товарищами ловкостью и смекалкой. Уже бывалый солдат, он всегда занимался тактикой с особым рвением.

У Степана Корякина — кочегара одного из березниковских заводов — были с немцами свои счеты. Первый бой он считал обидной неудачей и ждал удобного случая, чтобы поквитаться с фашистами. Поэтому так жадно и учился воинскому мастерству.

Можно побывать в десятках сражений, но первый бой никогда не забудешь. Человек впервые идет навстречу врагу. Успех в первом бою закаляет воина, ... победой рождает мужество и бесстрашие.

Но неудача может сломить мужество, вызвать страх перед новой схваткой. И нужна большая воля, большая злость и ненависть к врагу, чтобы после поражения, после того, как чудом ушел от смерти, ждать с нетерпением следующего боя, искать встречи с противником, чтобы сразить его.

Танкисты прошли десятки сожженных немцами городов и сел. Они читали письма наших девушек с немецкой каторги. Они сами освободили не одну тысячу советских граждан, которых фашисты угоняли на запад, в неметчину. Видел все это и Степан. И ненависть горит злым огнем в глазах уральца, когда он рассказывает о своем первом бое.

Холмистая местность была удобна для обороны, и противник бешено сопротивлялся. Лейтенант Петренко, получив вместе с экипажами других машин боевое задание, двинул танк в село где засели немцы. Танкисты должны были подавить огневые точки врага, открыть путь пехоте. Ворвавшись под ожесточенным огнем в село, Петренко с хода направил танк на большой дом, из окон о которого строчил пулемет. Выбив одним ударом угол дома вместе с фашистским пулеметчиком, танк крутнулся "для верности" на месте и двинулся дальше за околицу.

"Чудесная машина!, — подумал Корякин, — сквозь дом, как сквозь бумагу прошла. Сколько в ней силы!"

За селом начиналась глубокая золотистая лощина, поросшая по склонам кустарником и мелким лесом. Здесь, на краю лощины, немцы замаскировали противотанковые и самоходные пушки. Дальше во ржи засели автоматчики: отразив атаку танков, враг решил под прикрытием самоходок контролировать наши части.

Башенный стрелок Хрысунков несколькими снарядами подбил самоходное орудие и оно, замолчав, застыло на месте. Но противотанковые пушки оставались неуязвимы, и подойти к ним по склону- нельзя. Петренко решил взять их с фланга и механик водитель Воронцов дал задний ход. Меняя скорости, танк застыл ка месте. В это время немцы успели развернуть одно орудие и ударили из него по танку. Сильный удар потряс машину

Когда Корякин пришел в себя, то увидел разбитую снарядом грудь Петренко и обезглавленное тело Хрысункова. По спине пробежал холодок, тошнота подступила в горлу — пахло свежей кровью. Корякин сразу вспомнил слова командира: "Если меня убьют, ты командуешь танком". Напрягая все силы, он положил, как-то сразу отяжелевшее, тело Петренко на боеукладку. Затем осмотрелся вокруг: машина была жива, мотор работал, пахло гарью. Стараясь придать своему голосу ровность и спокойствие, он скомандовал Воронцову:

- Включи заднюю скорость, развернись!

Смертью своих товарищей Корякин решил не пугать водителя.

Однако, задняя скорость не включалась, что-то было повреждено в передаче. Танк наполнялся дымом, горели промасленные тряпки, стало трудно дышать. Воронцов хотел открыть люк, но по броне затопали подошвы — тяжелые, чужие, донеслась непонятная, лающая речь. Немцы залезли на танк, но заметив дым, идущий из пробоины, решили, что экипаж погиб и, опасаясь взрыва снарядов, ушли.

Дыма становилось все больше. Степан видел, что может взорваться боезапас. "Все сразу взлетит" — мелькнуло у него в голове. Задыхаясь, Воронцов хрипло спросил: "Пошли?".

Бросить машину, у которой билось еще ее сердце-мотор? "Нет, — приказал Корякии, - давай огнетушитель. Мы еще поборемся, братишка!".

Еще один удар снаряда потряс танк. Новая волна дыма захватила дыхание. В грудь вливалась горькая, горячая струя. Танкисты очнулись, танк горел.

Корякин понял, что нужно спасать жизнь Воронцова и свою.

Отползши от горящей машины в кустарник, Корякин и Воронцов услышали сзади взрыв. Больно сжалось сердце: их танка больше не существовало.

Ослабевшие и обожженные, они поползли — вперед. Наступившие сумерки скрыли бойцов. Выбрав направление, прислушиваясь к каждому шороху, они ползли по спутанной, переспелой ржи всю ночь.

Вдруг в предрассветном тумане перед Корякиным, ползшим впереди, выросло трое немцев. Они шли прямо на него. Выхватив нож (наган, потерялся, когда вылезали из танка), он схватил фрица за ноги и повалил. Но немец вырвался и у Корякина не хватило силы удержать его и ударить ножом. Немцы отбежали, крича "русс. русс!". Поднялась стрельба, над головой засвистели пули.

Когда Корякин оглянулся, Воронцова сзади не было, немцы исследовали место встречи. Утром Степан набрел на телефонный кабель противника. Корякин с какой-то особенной злостью, в которую вылилась боль от потери товарищей , схватил и перервал проволоку.

- Хоть этим вам, сволочам коричневым, пока отплатить! - прохрипел он.

Только на второй день, шатаясь от усталости, с черным, закопченным лицом, Корякин встретил на переправе свою часть. Его, как и остальных членов экипажа, считали погибшим.

- Нет, я не погиб, - заявил тогда товарищам Степан. - Пусть немцы не радуются, что сожгли мой танк. Я теперь битый, но ученый, мы еще встретимся! За себя буду мстить, за погибших друзей, за нашу Родину!

Я должен еще встретиться с немцем и победить его. И клянусь вам, что не отступлю от своего слова.

Эта мысль стала целью жизни танкистов. Оправившись от ожогов, Корякин засел за учебу. Быстро подружился с новыми товарищами по машине.

Танк он знает превосходно, но продолжает совершенствовать свое уменье водить его, чтобы быть готовым заменить любого члена экипажа в бою. Очень любит Корякин тактику. "Будешь ее знать - врага всегда перехитришь" - часто повторяет он.

Сейчас славный экипаж танкистов, побывавших в боях, понюхавший пороху, может сказать:

- Будет бой и мы победим врага!

А. Ломаев

Действующая армия. 10 Гвардейский Уральский добровольческий танковый корпус.