Да! Строгий выговор с предупреждением! Все громы и молнии, все грозные слова из арсенала протокольного оружия: «потребовать», «обязать», «предложить» были в этом решении. Казалось, только бумага могла вытерпеть такое обилие угрожающих определений, только бумага, а не человек. Человек, к которому относилось все это, должен был, казалось, сгореть со стыда и, засучив рукава, начать выполнять решения.

Так представляется дело каждому, кто познакомится с одним решением заводского комитета завода имени Сталина. Оно состоялось еще в январе этого года по докладу директора клуба о состоянии культурно-просветительной работы. Решение вначале мягко констатировало, что руководство клуба в лице директора Шардина «допустило ряд существенных недостатков». Затем шло перечисление этих недостатков: и помещение к работе зимой не подготовлено, и кружки влачат жалкое существование и помещения для кружковой работы не отремонтированы, и помощи художественной самодеятельности нет, И «всюду чувствуется запущенность и небрежность» и т. д. и т. п.

Словом, речь шла о развале клубной работы, за что, собственно, и был объявлен Шардину строгий выговор с предупреждением.

Дело было 5 месяцев назад. Почему же мы вспоминаем о нем сейчас, летом? А вот почему. Решение это так и осталось решением, на котором красуются подписи председателя завкома и управделами. Дела же за этим решением не последовало.

Запустение, сырость и холод, ободранные стены, разваливающаяся мебель и... буйно процветающая торговля пивом — вот что найдет посетитель в клубе завода им. Сталина.

Время от времени силами стационарных городских театров здесь даются спектакли и концерты. И — этакое убожество! В таких случаях на сцену вытаскивают рояль на двух ножках, подпертый табуретом. Таков о стиль работы клуба.

Руководству клуба коллектив завода обязан прекращением работы ансамбля художественной самодеятельности ремесленного училища № 1. Существуя на базе клуба, ансамбль сделал многое для обслуживания рабочих в цехах и общежитиях. Но директор клуба Шардин не стал разрешать ансамблю пользоваться клубными музыкальными инструментами (и лежат они теперь в кладовой, разрушаясь от сырости), «отел» для ансамбля пустые, без единого стула, комнаты — сырые и грязные, даже отказал в обслуживания клубной вешалкой членов ансамбля. И добился своего — массовая работа клуба была окончательно задушена.

Остались в клубе — пивная стойка, помещение, сдающееся напрокат для вечеров и концертов и… коммерсант Шардин.

А что же завком? Завком вынес решение в январе и теперь надолго будет спокоен.

Н. БОЯРШИНОВА