Это были очень тяжелые, необычные для коллектива и вместе с тем изумительные дни. Завод начинал свое обновление, готовился, как говорили старики, к другой жизни, заводу надо было дать продукцию высшего класса.
Рождение этой продукции, собственно, относится к первым дням. С тех пор много воды утекло. Дважды менялась техническая судьба изделия, дважды над ней совершали свои изобретательские операции конструкторы, дважды она модифицировалась. И каждый раз в свою пользу, пользу завода и всей страны. Не проходило месяца, чтобы не увеличивался выпуск продукций.
Но однажды директору и главному конструктору сказали“ в Кремле:
- Изделие неплохое, но придется его сделать гораздо лучше. гораздо сильней, высшего класса.
Так началась борьба за то, чтобы выпускать в массовом производстве именно такое изделие.
Директор — хозяин этого завода, человек большой воли, большого организаторского опыта и главный инженер, знающий, что такое технические масштабы, и сотни других инженеров и техников страстно, днем и ночью, с «боем» решали эту задачу ценой высокого напряжения и, казалось бы, невозможных усилий побеждали трудности.
А было так тяжело... Триста, а может быть больше бессонных ночей с очень коротким отдыхом каждую из них... Большая работа по реконструкции производства с изменением технического облика большинства цехов.. Передвижение тысяч и тысяч станков с одного конца завода на другой, передвижение, которое не должно было отразиться на выполнении программы... Организация новых цехов в сроки, казавшиеся необычно дерзкими.
Завод стоял на одном и том же месте, но он по сути дела переживал трудности, и масштабы самого серьезного передвижения на новое место. Три цеха с большим парком станков в течение месяца переезжали с места на место. Станки продолжительное время находились в воздухе, на платформах, на и машинах, затем их надо было поставить на новые места, подвести к ним воздух, электроэнергию. И главное — выполнить по каждому из них программу.
Один из цехов пришлось перебросить на целый километр. Легко сказать — перебросить. В этом цехе сотни уникальных станков по 20 и больше тонн каждый и стоимостью по несколько десятков тысяч рублей золотом. Когда потребовалось отправить двадцати-пятитонный станок высотой в 44 метра, пришлось вырубать стену. В перевозке цеха участвовали танки, железнодорожные вагоны, под’емные краны, паровозы, автомашины, сотни людей. Вся операция, которая напоминала очень важную фронтовую операцию, была выполнена в семь дней. На новом месте цех преобразился, он стал цехом с законченным производственным циклом.
Ряд новых мощных цехов был создан за очень небольшое время.
Можно было бы не думать, например, о цехе абразивов. Но тогда завод знал бы немало перебоев. Абразивный цех сейчас есть. Он обеспечивает 25 процентов потребностей, он буквально спасает завод.
А цехи цилиндров, клапанов, строго поточных и богато механизированных, цех волочения?—Ведь без этих новых производств завод и шагу не смог бы сделать. А перевод в кокиль 90 процентов литья?
Ведь впервые в Советском о Союзе на заводе организовано электродное кокильное литье! А создание собственными силами мощной ТЭЦ, полностью обеспечивающей завод электроэнергией. Можно бы и ТЭЦ строить через много лет, а все усилия, затраченные на нее, направить на улучшение производства, на повышение. класса работы, Но тогда завод мучительно страдал бы.
Так, по существу, был создан обновленный завод, так стало возможным выпускать изделие высшего класса, чудесное и неповторимое, гордость советской техники, выпускать его в пять раз больше, чем выпускалось к началу войны, и менее совершенной конструкции. Так завод вновь завоевал однажды потерянное Знамя Государственного Комитета Обороны.
Американцы одно время очень радовались тому, что один наш прославленный герой, лучший в стране мастер своего дела использует американскую технику. И мы были рады, что воле и мастерству советского человека в его боевой миссии помогает американская техника. Но сейчас нашим заокеанским друзьям может быть придется немного разочароваться, узнав о выпуске заводом им. Сталина последней чудесной модели и хорошо убедившись в ее качестве, прославленный мастер стал отныне работать только на ней. И с каким успехом
II
Как это хорошо и приятно и легко сказать: продукция высшего класса. Для людей завода мозгом и руками которых она создавалась и делается, солнечным лучом проникают эти слова в сердце. Но я сколько понадобилось от людей— от командиров и от рабочих—выдержки и стойкости, самопожертвования и энергии, технического дерзания и совсем иного чем раньше - взгляда на многие и многие вещи.
— Люди те же,—говорит директор,—а буквально выросли на несколько голов.—Вот сейчас Государственный Комитет Обороны предложил заводу до 1 января увеличить выпуск продукции на 20 процентов. Ведь для этого надо бы создать хотя бы еще один средний заводик. И нам это больше, чем трудно решить такую задачу. Но, ничего, —решим.
Мы несколько раз наблюдали за работой людей в цехах и нам была понятна и ясна эта твердая уверенность генералитета и партийной организации в своем коллективе. Какие только производственные испытания не пришлось выдержать начальнику ‘цеха Анатолию Ивановичу. Его иногда ошеломляли масштабы того, что поручалось цеху, он сомневался минутами в «пропускной способности» цеха, но он никогда не сказал «это выше сил» или «невозможно». Таков стиль этого смелого, инициативного инженера, передового организатора, одного из лучших командиров завода. Если действительно туго, если действительно кажется, что не хватает сил —значит надо искать у себя резервы сокращать время там, где его еще не пытались сжимать, устранять лишние операции. И все знают — трудно этому цеху, но начальник на боевом посту, он готов выполнить новые приказы.
— Еще немного: вперед, —говорит он, —и сердце успокоится.
Цех идет каждый месяц вперед‚ но сердце начальника остается все таким же неспокойным.
В литейном цехе работает слесарь Исламов —молодой человек с лучистыми глазами. Про него говорят— это лучший слесарь завода, от работы этого человека светло на душе.
— Батрахман спокойный, —шутят его товарищи,—но у него внутри припрятан огонек такой, который наверно его и выручает.
Были серьезные задания. Исламов их выполнял на 200 процентов. Так шло много месяцев. Нормы пересмотрели, задания оказались еще серьезней, Он стал их выполнять на 250 процентов. Потом, неожиданно, на каждого человека, из весь цех, на весь завод легла небывало тяжелая нагрузка. Исламову пришлось крепко проверить весь ход своей работы, все свои движения, рассчитать все по секундам.
—Держись — говорил ему мастер.
— Держусь —отвечал он.
И начал аккуратно, каждый день выполнять задания на 300 процентов.
Несколько сложных фрезерных станков обслуживает комсомолка Михалева. Эта немного курносая девушка не только быстро работает, но и с чисто женской аккуратностью следит за чистотой работы, за качеством деталей.
— Будет полторы нормы? осторожно спрашивает ее иногда бригадир.
— Ох, боюсь, не будет, говорит она серьезно, а сама прячет смешинку в углах. губ. «Разорвусь, думает, а сделаю двести».
Девушка не подводит. — Двести процентов, как из пушки, каждый день, —говорит начальник цеха, — За это ей и звание дано «Гвардеец трудового фронта».
На заводе растет целая армия таких, как они, как Исламов и Михалева.
Но зрелость завода, его движение вперед определяла прежде всего борьба за техническое совершенствование производства, интенсивная страстная техническая изобретательность конструкторов, технологов, стахановцев. На заводе разработаны и изготовлены собственные о оригинальные конструкции механизации и под’емно-транспортных сооружений. Это сделало реальным и ощутимым поток, на который переведено 17 наиболее важных и трудоемких групп завода.
Их много, очень много — сотни, тысячи технических достижений — плод творчества смелых новаторов. Люди ревностно следят за тем, что хает техническая мысль на американских и английских заводах, и с еще большей ревностью стараются провести в жизнь самое нужное и ценное.
Американскую новинку — брезинг-процесс впервые в Союзе применили сталинцы. Этот процесс дает возможность заменить сварку различных соединений труб особым паянием.
— Не мелочное ли это дело? — пытался кто-то возразить.
Но за внедрение новинки уже взялись энтузиасты — работники центральной лаборатории и в частности, инженер Лучихин. Он изготовил первые образцы, не спал ночей над доводкой нового процесса. «Мелочное» дело обеспечило высокое качество работы, прочность и чистоту шва, облегчило вес конструкции, сэкономило много металла и электроэнергии.
А инженер Лучихин на этом не успокоился, он пошел дальше, он понял: процесс может давать больше. Он усовершенствовал конструкцию шахтной печи, где происходит брезинг-процесс. Его печь обладает рядом изумительных преимуществ.
А разве не проделывали буквально чудеса технологи завода! Они были душой потока, сделали его живым, эффективным и гибким, много потрудились над созданием совершенной оснастки и технологичностью конструкций. Без технологов завод не сделал бы такого скачка вперед. Во главе технологической службы завода стоит опытный инженер Курочкин.
Как и вчера, так и сейчас, девизом коллектива является одно слово — вперед! Завод набирает темпы. Здесь не выпустят знамени ГКО. Руководители уже приводят в действие новые резервы, которые бы подняли вверх производительность труда, партийная организация еще энергичней мобилизует силы. Идет борьба за уменьшение трудоемкости продукции, за увеличение ее выпуска. Идет «обработка» нового пополнения, влившегося на днях в завод. Новым молодым рабочим уделяется много внимания, их поместили в прекрасный юнгородок. На заводе стали серьезней бороться за создание устойчивого кадра.
...— Какое это счастье давать Родине эти изделия, — говорит старый седой рабочий. — Поработали они, любые, как следует против немца. Ведь они так нужны.—И по глазам рабочего катятся слезы радости.