ЗАБОТА

Первые минуты ехали молча. Еще горяча была боль расставания. Еще не высохли женские слезы на суровом сукне шинелей. Еще долго были видны дымки над вокзалом, над зданиями на высоком берегу. Но вот сосны заслонили даль, скрылась за ними укрытая ледяным покровом Кама, еще раз где-то мелькнули шпиль собора и неясные силуэты высоких зданий. И все.

Бойцы ехали на фронт. Ехали сражаться с проклятым немцем за честь своей земли, за свою отчизну и эти, вот, мимо пролетающие леса, горы родного Урала, города свои, счастье свое.

В душе жила вера. — Победим! И не было страха, а была ненависть к врагу, возмечтавшему растоптать все святое. И еще жила печаль о семье, о родном доме, который остался позади.

— У меня с четырьмя осталась,— сказал один соседу.

— У меня тоже хоть не четверо, но все-таки трудно будет. Наказывал на заводе, чтобы не забывали, да как знать! Обещали от души, да ведь все не сам.

И хоть лилась песня, а многие рядом слышали этот разговор и он был понятен...

Сражались бойцы. Шли дни и ночи в схватках жестоких, в дыму и грохоте войны. А письма из дому шли, казалось, очень медленно, а как их ждали!

— Вечером прибыла почта, — пишет с фронта Ищенко, прежде работавший в Половинке,—и я получил письмо от семьи, из которого мне стало известно о вашей заботе. Что можно сказать? — Только искреннее чистосердечное спасибо фронтовика. Моя мысль всегда связана с тылом, где находится моя семья... Сейчас вечер. Передышка. Одинокие чужие темные хаты. А я где бы ни был, часто вспоминаю о своих малютках, об их улыбающихся личиках. Зная, что они улыбаются, улыбаюсь и сам, даже под грохот орудийных залпов, и твердо выполняю боевые задания, чтобы каждой малютке по возвращении с войны привезти по ордену на своей груди... Спасибо, спасибо!

Таких писем много. Они летите фронта на крыльях благодарности в адрес скромных, заботливых работников комиссий по государственному обеспечению семей военнослужащих, в завкомы, в правления колхозов, туда, где живет искреннее стремление не оставить эти семьи в одиночестве.

А есть обидные случаи. Их меньше и меньше, но они есть. Мы говорим о том, что не всюду еще понимают и чувствуют, осознают святой долг — чутко заботиться о семьях воинов. Мы говорим о том, что еще не всюду этот долг выполняют, как надо. Иногда бывает, что какой-нибудь и очень добросовестный работник считает, как говорится, что «все в порядке», водит пальцем по стершимся графам против фамилий жен фронтовиков, перечисляет и перечисляет: выдали валенки, муку, отрез какой-нибудь, многое перечисляет, а не знает, что в одной семье болен ребенок и надо бы его определить в санаторий, в другой семье нет дров—надо бы их подвезти, а в третью надо бы заглянуть с товарищами по работе и как-то успокоить семью, не получающую долго писем. Помочь горе развеять теплым словом от сердца.

— Все не сам, — говорил уезжая на запад с завода им. Дзержинского бывший рабочий теперь связист-фронтовик Самойлов. Это его слова. Но он же написал потом:

— Сперва получал письма печальные, и понимал, что семье тяжело жилось, а сейчас пишет жена, что детей помогли одеть, в праздник заходили друзья по цеху, с которыми вместе работал, принесли малышам гостинцы. Благодарю. Не знаете Вы, сколько радости от этого!

Война идет страшная. Придет письмо.—А что там? А вдруг?..

Вдруг пришло письмо в один дом. И горько было читать его. Залитое слезами, оно хранится как последняя память о замечательном человеке, павшем за родину в бою далеком. Дети павшего Рита и Роберт Клещевы, ученики девятого класса кунгурской школы № 10 пишут:

— В апреле прошлого года наша семья получила тяжелую весть о гибели дорогого нам человека— отца Сергея Николаевича Клещева. Наш папа был на фронте с 25 ноября 1941 года в Черноморском флоте и погиб в десантной операции 11 января 1944 года у Сиваш Керчи. Тяжелая утрата сильно повлияла на маму. Днем и вечером работая, она все силы отдавала труду; Приходя поздно домой, не находила покоя, ей каждая вещь отца напоминала о нем. Потеряла сон, аппетит, стала рассеянной, неузнаваемой. В июле поехала в Молотов, где очень чутко и внимательно отнесся к ней заместитель председателя облисполкома по гособеспечению и бытовому устройстве семей военнослужащих Михаил Ефимович Елькин и сразу же дал ей путевку в Осинский санаторий. Мы были очень обрадованы. Новая обстановка, лечение укрепило нервы и в сентябре мама вернулась здоровая. Мы очень благодарны...

Самые разные письма с огневых рубежей являются как бы нитью, связывающей сердца фронтовиков с нашими сердцами. Урал, оснеженные кручи гор, родной дом в Кизеле вспоминает бывший шахтер:

«Моя фамилия — Крылов, — пишет он. — Не очень давно я встретил в «Правде» статью о моем родном кизеловском бассейне— читал ее со своим отделением. Знаем, что вы работаете, не покладая рук, не досыпаете, понимаем что от вашей отличной работы во многом зависит наш успех продвижения вперед. Давайте угля больше и больше!... И еще одна просьба личная — не бросьте мою семью». — просит кизеловцев далекий воин. На груди его сверкают медаль «За оборону Сталинграда» и орден Красной Звезды. Падают от его автомата проклятые фрицы, пылают черные машины, подожженные меткой гранатой. Обветренный в боях, прокладывает он путь к проклятому логову

— Разве, можно забыть о его семье!

Разве можно забывать о семьях многих и многих воинов, уехавших с родного Урала далеко на запад, пылающий в огне войны!

Нельзя и нельзя! Вот поэтому, например, в Очерском районе, так же как и во многих уголках Урала, все больше крепнет забота о семьях воинов.

Топливо, корма, промышленные товары — в них первая нужда. Это знают в Очере. И еще ясно, что семьи бойцов должны хорошо питаться; надо об этом заботиться, и, заботясь, передовые колхозы создают продовольственные фонды.

Колхозы «Первое мая», «Доброволец», «Красный пахарь», «Коса», «Боец» создали фонд, в котором— 31 центнер картофеля, 90 центнеров муки, зерна и крупы.

Для сирот дают в новый детский дом муку, картофель, молоко, мясо, шерсть крупу. Помогли отремонтировать квартиры, подвезли топливо, летом обрабатывали огороды — там, где не справлялись с этим члены семей военнослужащих...

Это сухое перечисление фактов уже дает некоторое понятие о том, как окружены вниманием матери, жены и дети доблестных воинов в этом районе.

А как у вас?—спросим мы другие районы области и всюду найдем примеры трогательного внимания.

— Это наш долг, — наша забота, — говорят уральцы. — пусть будут спокойны дорогие бойцы за свои семьи.