Солдатская дружба
«…Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в русской земле, не было таких товарищей:».
Н. В. Гоголь.
— Руку придется ампутировать, — сказал хирург, в упор глядя на старшего лейтенанта.—Операция серьезная...
Раненый не заметался и не застонал. Он лежал так же спокойно. Только по его еще больше побледневшему лицу да по синей жилке часто, часто запрыгавшей на виске у пряди русых волос, можно было догадаться об огромном внутреннем волнении.
— Инвалид... калека... Значит, спета песенка, отвоевался. Эх!..
— Отрезайте, - почти крикнул он доктору и отвернулся к стене, не дослушав успокаивающих слов
Для раненого командира это был самый страшный час борьбы.
Прошло два года с тех пор. Поправился и окреп старший лейтенант Иванов. Но вместо правой, живой руки в рукаве военной гимнастерки появился холодный протез. Со временем залечивались и раны от осколков и пуль. Он уже увлеченно и много работал. Но мог ли этот человек, прошедший через бури военных сражений, забыть о фронтовых друзьях? Иванов пристально вглядывался в лица бойцов и офицеров, приезжавших с фронта, искал с ними встреч, бесконечно писал на фронт. Наконец, одно из писем далеко-далеко на вражеской земле догнало его боевых друзей.
— Товарищи мои родные! Если б вы знали, как часто вспоминаю я вас. С первых дней Отечественной войны я прошел с вами немало фронтовых дорог. С вами защищал Одессу, Ростов, Воронеж. Но путь этот мне кажется очень коротким. Я убил 270 немцев - счет для меня слишком мал! Немецкие палачи расстреляли моего 70-летнего отца, сожгли сестру и ее двух маленьких дочурок. Я должен был сурово расплатиться с убийцами. Но у меня отрезана рука. И я прошу, отомстите гитлеровским мерзавцам за меня вы. За все страдания народа, за кровь, за невинно загубленные детские жизни, за раны, которые я ношу на своем теле.
Пусть не кажется вам, товарищи, что я вышел из строя, я заведую военным отделом райкома партии, готовлю резервы для Красной Армии, помогаю вашим семьям - стараюсь шагать в ногу с вами.
Горячий привет, дорогие друзья! Обнимаю вас, желаю успехов и скорой победы над врагом.
Ваш бывший командир и друг Иван Никанорович Иванов.
С большой радостью было встреченоэто письмо в блиндажах и землянках.
Его читали, переписывали адрес, торопились ответить. Письмо Иванова напечатала армейская газета — «Фронтовая правда». И из разных мест фронта откликались боевые друзья, воспитанники старшего лейтенанта.
Из части Иванову сообщали, что большинство его бойцов-воспитанников награждено орденами и медалями, а 9 человек получили высокое звание Героев Советского Союза. 96 бойцов-разведчиков стали уже офицерами Красной Армии.
«В этом Ваша огромная заслуга — писали ему - Ваша боевая слава, которая живет в части до сего дня, является образцом для бойцов и командиров»...
Слава эта солдатская, фронтовая пришла не сразу и нелегко. Она сложилась из беззаветных подвигов во имя Родины, во имя большевистской партии, в которую старший лейтенант вступил на поле боя, в тяжелые первые дни войны.
Еще в финскую кампанию молодой офицер Иванов заслужил имя храбреца, когда с ротой лыжников в разведке уничтожил целый батальон противника. Этот подвиг украсил его грудь орденом Красного Знамени. С июля 1941 года Иванов, опытный разведчик, с острым взглядом и быстрым умом, прославил себя и своих товарищей подлинной воинской доблестью.
... Немцы шли на Воронеж. Фашистские бандиты замышляли отсюда поход на Москву. В части был получен приказ командующего фронтом - разведать силы противника, во что бы то ни стало захватить план наступления. Это значило: попасть в штаб тогдашней немецкой группировки небезызвестного немецкого генерала Гудериана. Семи разведчикам во главе со старшим лейтенантом Ивановым было приказано: выполнить задание. Срок 24 часа.
Глухой ночью в тылу противника приземлилось семь парашютистов. С «маузерами» в руках, они тихо пробирались по окраине села к большой березовой роще, где был расположен вражеский штаб.
— Хальт — прорычал часовой-немец-, услышав шорох. — Хаа...
Но сильная рука зажала рот фашисту.
— Где штаб? — допрашивал немца на чистом немецком языке Антон Тимофеев.
— В четырех километрах отсюда.
— Гудериан ваш где сейчас?
Выбыл...
Было обидно. Значит, дерзкая мысль захватать в плен этого генерала не могла осуществиться.
Осторожно продвигаясь к штабу, разведчики сняли еще часового и узнали от него, что начальник штаба полковник фон Буш делает перед наступлением последний смотр войск и что он скоро должен прибыть в штаб. Разведчики залегли у лесной дороги. Перед рассветом на ней показался автомобиль «Оппель». Он случайно остановился почти рядом. Шофер спрыгнул и побежал к речке за водой, а «фон» спокойно курил сигару.
... Прыжок и - дула маузеров устремились на полковника.
— Выходите! - командовал Иванов.
А дальше все было просто. Связанный полковник, к которому дар слова вернулся не сразу, назвал пароль для прохода в штаб, рассказал, где лежит план наступления на Воронеж, все другие важные документы.
— Полковника отвести подальше в лес, охранять, — распорядился старший лейтенант - Тимофеев, Жмурко, Заглинский и вы, Мищурин—в машину! Едем в штаб!
— Прибыли по приказанию полковника фон Буша за оперативными документами, - рапортовал часовому Антон Тимофеев.
— Прошу пройти!
В углу комнаты сидел штабс-капитан. Его вместе с двумя адъютантами тихо отправили на «тот свет» и спокойно при помощи немецких часовых вынесли ящик с секретными документами. В лесу, погрузив в машину связанного фон Буша, отправились к условному месту приземления самолета.
— Приказ выполнен, ждем транспорт, - докладывал по радио в свой штаб Иванов.
— Самолет не ждать, прорывайтесь через фронт - ответили оттуда.
Вечером семерка храбрецов, под прикрытием нашего артиллерийского огня, на двух бревнах форсировала реку Воронеж и прорвалась в расположение Красной Армии.
Так был завоеван Ивановым второй орден Красного Знамени.
«Семеро отважных» - звали на фронте с тех пор его группу разведчиков.
К Б.-Сосновскому райкому ВКП (б) подошел автомобиль. Из него молодцевато выпрыгнул стройный, подтянутыйофицер.
— Кто это? — подбежав к окну, подумал Иванов. А в следующую секунду, не слыша под собой ног, уже мчался навстречу гостю.
— Левка!
— Ванюшка!
И, крепко обнявшись, они одновременно силились поднять друг друга вверх, заглядывали в глаза и по-мужски, немножко неуклюже, обнимались, отходили на шаг и снова бросались друг другу в объятия.
— Неужели это ты? Да как же... Почему? .
— За тобой приехал.
— Как за мной, куда?
— В гости, на фронт собирайся!
Когда волнение встречи улеглось, приехавший офицер, друг старшего лейтенанта — гвардии капитан Лев Файнштейн рассказывал:
— С тех пор, как тебя, тяжело раненого увезли в санитарной машине на восток в госпиталь, мы продолжали бой и двигались на запад. Почти два года о тебе никто не знал. Два года мы упрямо держали свой путь вперед и вперед. Когда же стало известно, что ты жив и когда доблесть твоя боевая снова ярко воскресла в воспоминаниях друзей, командование части представило тебя к награде. Вот приказ:
«За боевое выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками, за воспитание в условиях фронтовой обстановки многочисленных кадров отважных разведчиков, бывшего командира отдельной разведроты Иванова Ивана Никаноровича награждаю орденом «Отечественной войны II степени».
Капитан передал приказ командующего фронтом Иванову. Он взял его, быстро пробежал глазами, прочитал еще и еще раз, потом осторожно свернул и вложил в правую немую руку. Левую для пожатия он протянул другу. Она была влажной и слегка дрожала. Во встречном взгляде друзей засветилась глубокая взаимная благодарность.
— На фронте помнят о тебе, - прервал молчание капитан. — Я приехал сюда с поля боя от имени твоих старых и новых товарищей. Они приглашают тебя вместе с ними, победителями, пройти по улицам покоренного Берлина. Ведь это было твоей мечтой...
На следующий день боевые друзья уезжали на запад.
А. СПАССКАЯ.
ФОТО
На снимке в заголовке: справа т. Иванов, слева-т. Файнштейн.
Фото М. Попова.