СООБЩЕНИЕ

специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров

(Приводится в извлечениях)

Постановлением Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко фашистских захватчиков и их сообщников была создана специальная комиссия по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу : (близ Смоленска) военнопленныхпольских офицеров.

В состав комиссии вошли: член ЧрезвычайнойГосударственной Комиссии академик Н. Н Бурденко (председатель комиссии), член Чрезвычайной Государственной Комиссии академик Алексей Толстой, член Чрезвычайной Государственной Комиссии митрополит Николай, председатель Всеславянского Комитета генерал-лейтенант Гундоров А. С., председатель исполкома Союза обществ Красного Креста и Красного полумесяца Колесников С. А., Народный Комиссар Просвещения РСФСР академик Потемкин В. П., начальник Главного военно- санитарного управления Красной Армии генерал полковник Смирнов Е. И., председатель Смоленского облисполкома Мельников Р. Е.

Для выполнения поставленной перед нею задачи комиссия привлекла для участия в своей работе судебно-медицинских экспертов.

В распоряжении специальной комиссии находился обширный материал, представленный членом Чрезвычайной Государственной Комиссии академиком Н. Н. Бурденко, его сотрудниками и судебно-медицинскими экспертами, которые прибыли в гор. Смоленск 26 сентября 1943 года, немедленно после его освобождения и провели предварительное изучение и расследование обстоятельств всех учиненных немцами злодеяний.

Специальная комиссия проверила и установила на месте, что на 15 - ом километре от гор. Смоленска по Витебскому шоссе в районе Катынского леса, именуемом «Козьи горы», в 200-х метрах от шоссе на юго-запад по направлению к Днепру, находятся могилы, в которых зарыты военнопленные поляки, расстрелянные немецкими оккупантами.

По распоряжению специальной комиссии и в присутствии всех членов специальной комиссии и судебно-медицинских экспертов могилы были вскрыты. В могилах обнаружено большое количество трупов в польском военном обмундировании. Общее количество трупов по подсчету судебно-медицинских экспертов достигает 11.000.

Судебно медицинские эксперты произведи подробное исследование извлеченных трупов и техдокументов и вещественных доказательств, которые были обнаружены на трупах и в могилах.

Одновременно со вскрытием могил и исследованием труповспециальная комиссия произвела опрос многочисленных свидетелей из местного населения, показаниями которых точно устанавливаются время и обстоятельства преступлений, совершенных немецкими оккупантами.

КАТЫНСКИЙ ЛЕС

Издавна Катынский лес был излюбленным местом, где население Смоленска обычно проводило праздничный отдых. Окрестное население пасло скот в Катынском лесу и заготовляло для себя топливо. Никаких запретов и ограничений доступа в Катынский лес не существовало.

С захватом Смоленска немецкими оккупантами в Катынском лесу был установлен совершенно иной режим. Лес стал охраняться усиленными патрулями; во многих местах появились надписи, предупреждающие, что лица, входящие в лес без особого пропуска, подлежат расстрелу на месте.

Особенно строго охранялась та часть Катынского леса, которая именовалась «Козьи горы», а также территория на берегу Днепра, где на расстоянии 700 мтр. от обнаруженных могил польских военнопленных находилась дача-дом отдыха Смоленского управления НКВД. По приходе немцев в этой даче расположилось немецкое учреждение, именовавшееся: «Штаб 537-го строительного батальона».

ВОЕННОПЛЕННЫЕ ПОЛЯКИ В РАЙОНЕ СМОЛЕНСКА

Специальной комиссией уставлено, что до захвата немецкимиоккупантами Смоленска в западных районах области на строительство и ремонт шоссейныхдорог работали польские военнопленные офицеры и солдаты. Размещались эти военнопленныеполяки в трех лагерях особого н назначения на расстоянии от 25до 45 клм. на запад от Смоленска.

Показаниями свидетелей и документальнымиматериалами установлено, что после началавоенных действий, в силу сложившейся обстановки, лагери немогли быть своевременно эвакуированы и все военнопленныеполяки, а также часть охраны исотрудников лагерей попали вплен к немцам.

Нахождение польских военнопленных в лагерях Смоленскойобл. подтверждается показаниямимногочисленных свидетелей, которые видели этих поляков близСмоленска в первые месяцы оккупации до сентября м-ца 1941 г.включительно.

ОБЛАВА НА ПОЛЬСКИХВОЕННОПЛЕННЫХ

Налично военнопленных поляков осенью 1941 г. в районахСмоленска подтверждается такжефактом проведения немцами многочисленных облав на этих военнопленных, бежавших из лагерей.

Быв. староста дер. Новые Батеки Захаров М. Д. показал, чтоосенью 1941 г. немцы усиленно«прочесывали» деревни и леса впоисках польских военнопленных.

Свидетель Фатьков Т. Е., колхозник, показал:

«Облавы по розыску пленных поляков производились несколько раз. Это было в августе-сентябре 1941 года. После сентября 1941 г. такие облавы прекратились и больше никто польских военнопленных не видел».

РАССТРЕЛЫ ВОЕННОПЛЕННЫХ ПОЛЯКОВ

Упомянутый выше «Штаб 537 строительного батальона», помещавшийся на даче в «Козьих горах», не производил никаких строительных работ. Деятельность его была тщательно законспирирована.

Свидетельница Алексеева - быв. жительница дер. Борок, Катынского сельсовета, направленная старостой для обслуживания личного состава «штаба» на упомянутой даче, показывает:

«В конце августа и большую часть сентября 1941 года на дачу в «Козьи горы» почтиежедневно приезжало несколько грузовых машин.

Сначала я не обратила на это внимания, но потом заметила, что всякий раз, когда на территорию дачи заезжали эти машины, они предварительно на полчаса, а то и на целый час останавливались где-то на проселочной дороге, ведущей от шоссе к даче.

Я сделала такой вывод потому, что шум машин через некоторое время после заезда их на территорию дачи затихал. Одновременно с прекращением шума машин начиналась одиночная стрельба. Выстрелы следовали один за другим через короткие, но, примерно, одинаковые промежутки времени. Затем стрельба стихала имашина подъезжала к самойдаче.

Из машин выхолили немецкие солдаты и унтер-офицеры. Шумно разговаривая между собой, они шли мыться в баню,после чего пьянствовали. Баня в эти дни всегда топилась». Далее Алексеева показала, как она однажды видела идущую подусиленным конвоем немцев группу военнопленных поляков, а затем услышав уже знакомые одиночные выстрелы, поняла, чтополяков расстреливали.

Особо важное значение для выяснения того, что происходило на даче в «Козьих горах» осенью 1941 г., имеют показания профессора астрономии, директора обсерватории в Смоленске Базилевского Б. В.

Профессор Базилевский в первые дни оккупации немцами Смоленска был насильно назначен ими зам. начальника города (бургомистра), а начальником города был назначен немцами адвокат Меньшагин Б. Г., впоследствии ушедший вместе с ними, предатель, пользовавшийся особым доверием у немецкого командования и в частности у коменданта Смоленска фон Швец’а.

В начале сентября 1941 г. Базилевский обратился с просьбойк Меньшагину ходатайствовать перед комендантом фон Швец об освобождении из лагеря военнопленных № 126 педагога Жиглинсиого. Выполняя эту просьбу, Меньшагин обратился к фон Швецу и, затем, передал Базилевскому, что его просьба не может быть удовлетворена, так как по словам фон Швеца «получена директива из Берлина, предписывающая неукоснительно проводить самый жесткий режим в отношении военнопленных, не допуская никаких послаблений в этом вопросе».

«Я невольно возразил, - показал свидетель Базилевский, — «что же может быть жестче существующего в лагере режима?» Меньшагин странно посмотрел на меня и, наклонившись ко мне, тихо ответил: «Может быть! Русские, по крайней мере, сами будут умирать, а вот военнопленных поляков предложено просто уничтожить».

«Видя мою растерянность, Меньшагин снова предупредил меня о необходимости держать это дело в строжайшем секрете и затем стал «объяснять» мне линию поведения немцев в этом вопросе. Он сказал, что расстрел поляков является звеном в общей цепи, проводимой Германией антипольской кампании в связи с заключением русско-польского договора».

Базилевский также рассказал специальной комиссии о своей беседе с зонденфюрером 7-го отдела немецкой комендатуры Гиршфельдом — прибалтийским немцем, хорошо говорящим по-русски:

«Гиршфельд с циничной откровенностью заявил мне, что исторически доказана вредность поляков и их неполноценность, а потому уменьшение населения Польши послужит удобрением почвы и создаст возможность для расширения жизненного пространства Германии. В этой связи Гиршфельд с бахвальством рассказал, что в Польше интеллигенции не осталось совершенно, так как она повешена, расстреляна и заключена в лагери. Показания Базилевского подтверждены опрошенным специальной комиссией свидетелем—профессором физики Ефимовым И. Е., которому Базилевский тогда же осенью 1941 г. рассказал о своем разговоре с Меньшагиным.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ НЕМЕЦКОЙ ПРОВОКАЦИИ

Зимой 1942--43 гг. общая военная обстановка резко изменилась не в пользу немцев. Военная мощь Советского Союза все усиливалась, единение СССР с союзниками крепло. Немцы решили пойти на провокацию, использовав для этой цели злодеяния, совершенные ими в Катынском лесу, и приписав их органам советской власти. Этим они рассчитывали поссорить русских с поляками и замести следы своего преступления.

Приступив к подготовке катынской провокации, немцы в первую очередь занялись поисками «свидетелей», которые могли бы под воздействием уговоров, подкупа или угроз дать нужные немцам, показания.

Допрошенный крестьянин Киселев Парфен Гаврилович, 1870 года рождения, показал, с какой циничной откровенностью гестаповцы готовили катынскую провокацию, как неоднократно под различными угрозами заставляли его выступать перед «делегациями», посещавшими катынские могилы в качестве очевидца расстрела военнопленных польских офицеров сотрудниками НКВД.

В изданной германским министерством иностранных дел книге, в которой были помещены сфабрикованные немцами материалы по «катынскому делу», были названы в качестве «свидетелей», кроме указанного Киселева П.Г., Годезов (он же Годунов), 1877 года рождения, Сильверстов Григорий 1891 года рождения, Андреев Иван, 1917 года рождения, Жигулев Михаил, 1915 года, рождения, Кривозерцев Иван, 1915 года рождения и Захаров Матвей, 1893 года рождения.

Проверкой установлено, чтопервые двое из перечисленных выше (Годозов и Сильверстов)умерли в 1943 г. до освобождения Смоленской области Красной Армией; следующие трое (Андреев, Жигулев и Кривозерцев)ушли с немцами, а может быть были ими увезены насильно, апоследний — Захаров Матвей —бывший сцепщик на станции Смоленск, работавший при немцах старостой в дер. Новые Батеки был разыскан и допрошен специальной комиссией.

Захаров рассказал, каким способом немцы получили у негонужные им ложные показания по«катынскому делу».

«В начало марта 1943 года,— показал Захаров,—ко мне на квартиру пришел сотрудник Гвездовского гестапо, фамилии его я не знаю, и сказал, что меня вызывает офицер.

Когда я пришел в гестапо,немецкий офицер через переводчика заявил мне: «Нам известно, что вы работали сцепщиком на ст. Смоленск - Центральная и должны показать, что в 1940 году через Смоленск направлялись вагоны с военными поляками на станцию Гнездово, после чего полякибыли расстреляны в лесу у«Козьих гор».

(Окончание на 2 стр.)