ГЕРОИ ТРУДОВОГО ФРОНТА

Врубмашинист Кокшаров

Шахта имени Ленина с давних пор богата хорошими кадрами машинистов врубовых машин. Бывает, что где-либо на соседней шахте произойдет заминка с подрубкой или потребуется принять машину новой конструкции. Тогда звонят ленинцам:

— Откомандируйте, пожалуйста, ваших машинистов. Нужна обязательно их помощь.

— А вам кого послать-то? — отвечают с шахты.—Можно, например, орденоносца Демонова. А завтра выходит на работу и Елишев. А может быть вам Кокшарова? Или вот...

Назовут еще десяток фамилий, сопровождая их краткой производственной характеристикой:

— Это. можете не сомневаться, вроде профессора подрубки, машину по звуку понимает. Ну, а у этого— золотые руки, безошибочно работает.

Каждая из этих характеристик заслужена и не раз подкреплена стахановскими делами.

Что касается шахты, то именно здесь впервые по Кизеловскому бассейну были освоены отечественные врубовки ГТК—3, горный комбайн С—29, врубовая машина с отбойным баром и т. д. До сих пор. в Кизеле никто еще не оспорил мастерства врубщиков шахты имени Ленина по подрубке крутопадающих пластов.

В первом ряду среди других отличных мастеров врубовки шахты стоит Матвей Павлович Кокшаров. Этого еще сравнительно молодого горняка на шахте часто называют новатором.

Прибыли как-то на базу треста «Кизелуголь» двухметровые машинные бары. Их было всего два. Но лежали они на безо больше месяца. Ни одна шахта не хотела браться за их освоение. «У нас слабая кровля», —говорили одни. Другие ссылались на малосильность врубовок. «Да и можно ли в Кизеле вообще применять длинный бар, — утверждали третьи. — Угли здесь крепкие, бар этот будет ломаться».

Горняки шахты имени Лемина все же первыми осмелились сделать опыт. Пригласили Матвея Павловича. Он охотно взялся за это новое и большое дело. Кокшаров чувствовал, что не только коллектив его шахты, но и коллективы многих других в районе внимательно наблюдали за его работой. Утром, бывало, наведываются по телефону:

— Ну, как у вас Кокшаров?

— Работает. Вчера прорубил десять метров

Тем, кто считал внедрение двухметрового бара напрасной затеей, Кокшаров говорил:

— А, по-моему, будет толк. Будем скоро уголек, рубать по-настоящему.

В первое время были, конечно, срывы. Часто почему-то глохла машина. Затем стали крошиться зубки. Иногда пружинило и гнуло бар, казалось, вот-вот он разлетится. Но ничто не смущало решительного новатора. По-прежнему упорно осваивал он новый механизм, пока не добился своего.

Однажды сменный десятник передал «на-гора» результаты работы тов. Кокшарова:

— Да я же вам говорю, что всю лаву подрубили, — кричал он в телефон. — Что? Не верите? Ах ты... Ну да, как есть всю лаву...

В тог же день весть, об успехе тов. Кокшарова облетела все шахты района. Добившись подрубки угля двухметровым баром, Матвей Павлович намного увеличил производительность врубовой машины. Обычным баром глубина подрубки достигалась только 1,5—1,6 метра, а двух метровым она увеличилась до 1,8—1,9 метра. На первый взгляд разница, как будто, небольшая. Но эффект был большой. Во-первых, большая часть подрубленного угля сразу же, вслед за машиной, отваливалась и уходила в скат. Во-вторых, значительно ускорялась дальнейшая подрубка лавы, удешевлялась себестоимость тонны угля. 0 тех пор машинист тов. Кокшаров стал один подрубать 100-110-метровые лавы. Раньше эту работу выполняли два машиниста.

Вот и сейчас, в грозные дни войны, Матвей Павлович еще больше развернул свое стахановское мастерство. Его выдвинули, было, в сменные десятники. С этой почетной и сложной работой он прекрасно справлялся. Но случилось так, что в лаве четвертого участка стала отставать подрубка Бригады навалоотбойщиков из-за этого нередко недодавали десятки и сотни тони угля. Не мог терпеть этого Матвей Павлович, пришел к руководителям шахты и заявил им:

— Прошу перевести маня обратно на машину.

— Это зачем же?

— На лаве отстает подрубка. А я эту лаву и машину, которая там находится, прекрасно знаю.

Хотели возразить, но он твердо стоял на своем:

— Время сейчас, сами знаете, какое, угля надо много. И подналечь надо по-военному.

Через день Кокшаров был уже в лаве № 16.

— Вернулся. значит, на машину? — спрашивали его прежние товарищи по работе. — Вот и хорошо. Теперь будем с подрубкой.

С первой же смены тов. Кокшаров стал намного перевыполнять норму по подрубке лавы. На участке прекратились жалобы на неподготовленность рабочих мест.

В начале предоктябрьского соревнования на участке состоялось производственное совещание. Горняки включались в соревнование и принимали на себя новые обязательства. Дошла очередь и до Матвея Павловича. Он сказал коротко:

— Я, товарищи, вызываю на соревнование вас всех.

— Всех не годится. Надо кого-нибудь одного, — сказал кто-то.

— Разрешите объяснить, — взял слово помощник Кокшарова — Александр Вандышев. — Мы — машинисты. Мы будем во-время. по-стахановски подрубать уголь. А вы должны его быстро разбурить и выгрузить. Делать все это надо военными темпами. Вот мы вас и вызываем на соревнование.

— Вызов принимаем! — единодушно заявили все горняки участка.

Соревнование развернулось широко. При норме 70 метров тов. Кокшаров и его помощник тов. Вандышев стали подрубать по 90—100 метров.

— Мало, давай больше! — требовали от них навалоотбойщики.

— Можно и больше, — отвечал Матвей Павлович. И стал рубать лаву уже по 120—140 метров. Ha-днях Кокшаров закончил выполнение двух годовых норм. Резко улучшили работу и остальные горняки. Смена десятника коммуниста тов. Станиславского почти каждый день дает сейчас 180— 190 процентов своего задания. Свыше двух сменных норм стала давать бригада навалоотбойщика Самойленко.

По-стахановски работают разбуровщики этого участка тт. Ванюков и Гулюткин.

И в повседневном труде своем, и чувствами своими Матвей Павлович Кокшаров прежде всего горячий патриот Родины.

— Сегодня я машинист врубовой машины, — говорит он, — даю уголь, но завтра, если надо, пойду на фронт, буду истреблять фашистских извергав.

Готовый в любую минуту взять в руки оружие. Кокшаров настойчиво передает свой богатый опыт помощнику тов. Вандышеву.

— Чудесный у меня помощник, — любовно рассказывает машинист, — Ему только слово скажи, а до остального сам доберется. Когда и меня в лаве нет, Вандышев дает 190—200 процентов нормы.

Кокшаров — подлинный стахановец военного времени. Он живет интересами фронта и во имя этого ежедневно повышает производительность труда. Стилю его работы учатся сейчас многие горняки Кизела.

А. СТРОКИН.