ВЕЛИКАЯ НОЧЬ

I.

Какие сравненья,

созвучья какие,

Какие, скажи,

отыскать мне слова,

Чтоб мог я воспеть

в эти дни грозовые

Тебя,

осажденное сердце — Москва!

Москва!

В этот день

словно птиц вереницы

к тебе устремлялись

сердца и мечты,

К тебе,

солнцеликая наша столица,

К тебе,

воплощенье столетий мечты!

Мы знали,

что в черном берлинском гнездище

Кровавая сволочь,

от злобы горя,

Не спит и не ест,

а мучительно ищет

Путей,

чтоб прорваться к нам

в день Октября.

Путей на Москву!

По заоблачной трассе

сквозь ночи

беззвездную синеву

Искали неделями

на Вильгельмштрассе

кровавых

воздушных

путей на Москву.

С ног сбились, наверно,

и Гитлер, и Геринг...

Да что там «наверно».

Наверняка!..

Но вот

план продуман

и сто раз проверен

Жмет руку бандиту

бандита рука.

И я представляю,

как самодовольно,

Упрятав смешок в коротышки-усы,

Спустился в убежище

крысой подпольной

Чванливый

взбесившийся

сукин сын.

II.

И праздник пришел...

Лозунговый, зовущий,

Расцвеченный

алыми стягами день,

Наш день!

Праздник наш

самый ясный и лучший,

Блистающий

в каждой кремлевской звезде,

Поющий

на всех языках и наречьях,

Зовущий

народы вперед и вперед,

Наш праздник

любви и весны человечьей,

Рожденный в великий

семнадцатый год.

III.

Я вижу Берлин...

Словно хищные звери,

Безумною злобой

к живому горя,

Метались двуногие

Гитлер и Геринг

В берлоге фашистской

в канун Октября.

Метался в эфире

поганенький Геббельс.

Он черною ложью

в ту ночь изошел,

Не зря, мол,

о, фюрер,

герр Геббельс твой хлеб ест...

И он сам себя

в эту ночь превзошел.

Он выл,

что Москвы

больше не существует,

Что будет на площади Красной парад:

на белом коне

у Кремля прогарцует

сам Гитлер,

своих поздравляя солдат.

И вдруг

на весь мир

как набат зазвучали

родные, знакомые сердцу слова:

«Внимание! Говорит Москва

Слово имеет товарищ Сталин!».

IV.

Бывал ли

в Москве ты, товарищ,

иль не был,

Но дорого

каждому сердцу оно —

Московское небо,

высокое небо

Без края

раскинувшееся над страной.

В нем

брали начало воздушные линии

Бесстрашных пилотов —

советских людей,

К нему устремлялись

зеленые,

синие

Воздушные шарики наших детей.

А ночью, в часы тишины и покоя,

Когда отдыхала

родная земля

Засматривались

каждой ночью такою

Небесные звезды

на звезды Кремля.

И к этому небу из мглы и тумана

Ноябрьскою ночью

несутся они —

Фашистские,

черные аэропланы,

О, как их

московское небо манит!

Уж кажется, вот...

Вот оно!

Долетают!

Но стоп!

Огневая завеса встает,

Стервятникам путь

на Москву преграждая,

Ночной за ночным

истребитель идет.

И падают, падают

черные птицы!

Горят, словно копны

иссохшей травы!

Нет!

Вам не бомбить

этой ночью столицы.

Нет!

вам не видать

этой ночью Москвы.

Врага сокрушим мы

лавиною стали

Мы в том поклялись

и Москве, и стране,

Но в ночь, когда речь говорит

Наш Сталин,

крушить мы клянемся

врага

втройне!

V.

Из всех репродукторов

звонче металла

Звучали

родные,

простые слова

И Сталина бурей оваций встречала

Страна,

Ленинград,

Москва!

И каждому слову

внимали народы,

И каждая мысль

призывала

вперед!

И снова

из черного логова

отдан приказ —

— 200 «Хейнкелей» в пятый налет

Нет, мало!

Еще 50 «Мессершмиттов»!

Прорваться к Москве!

Заглушить!

Разбомбить!

Но страшен бандит

для своих лишь бандитов,

И жаждать

не значит еще получить.

Ничто и никто

не заставит народы

Отдать свою радость,

склониться ниц,

Отдать свое счастье

и знамя свободы,

И память великих

октябрьских зарниц.

И это так верно,

как наше стремленье,

Кровавого варвара превозмочь,

И это так верно‚

как Сталина гений,

как слово его

в предоктябрьскую ночь!

Сергей СТРИЖОВ.

г. Молотов.