"Хороший бинокль"

Германское информационное бюро, захлебываясь от восторга, визжа и брызгая вонючей свиной слюной, радостно прохрюкало на всю Германию, что немцы «настолько приблизились к Москве, что через хороший бинокль видят уже внутренние части Москвы»... Видели они или не видели Москву в действительности — нам неизвестно. Если видели, то, надо думать, это относилось не столько к высоким качествам их зрения и оптической техники, сколько к приятной в этих обстоятельствах склонности к розовым сновидениям.

Сны - великая вещь.

Однако, нам достоверно известно, что сейчас ни во сне, ни на яву они не видят не только «внутренней части» Москвы, но даже и наружной, так как спать им во время круглосуточного панического отступления невозможно. Сейчас надо думать, они скромно хотели бы скорее увидеть «внутренние части» собственных городов.

Страшное пробуждение от пьяного угара, вызванного внешними эффектами быстрых продвижений — уже на ступает. Опьянив себя трескучим фейерверком и машинным грохотом своих разбойничьих вторжений, они обманывали не только себя, но и некоторые контингенты глупых обывателей, наивно думающих, что территориальные захваты хотя бы в какой-то степени определяют исход войны. Оказалось, что нет, что немцы умеют не только наступать, но и панически удирать. Вновь подтвердилось, что нет во всем мире такой армии, которая могла бы надолго удержать в своих руках даже отдельные районы, занятые в огромных пространствах СССР. Казалось, что у немцев остались в памяти события — 1918 год, когда с Украины, из Белоруссии и других захваченных ими районов страны вышвырнули их армии.

Нет, оказывается — забыли, и скоро, слишком скоро забыли.

Ведь Германия заняла тогда Бельгию, часть Франции, всю Польшу, Белоруссию, Прибалтику, хозяйничала в Финляндии, захватила Псков и, наконец, оккупировала всю Украину вплоть до Черного моря и границ Кубани. Из богатой Украины она вывезла в течение первых трех месяцев оккупации 60 мил. пудов хлеба, 100 тыс. голов рогатого скота, 100 тыс. лошадей, один миллион гусей, миллион штук прочей птицы, 400 мил. яиц, миллионы пудов сахару, сала, масла и т. д. и т. д.

Но никакой грабеж не смог обессилить Украину, точно так же, как не смог насытить и спасти смертельно голодную, в конец обнищавшую, обескровленную, издыхающую от своих побед, Германию.

Совершилось то, что должно было совершиться — германской армии не стало. Ее сожрала война. Ее переварили чужие территории. Она захлебнулась в собственной крови. Германия капитулировала, а вскоре, 9-го ноября 1918 гола совершилась германская революция, свергнувшая династию Гогенцоллернов и установившая демократическую республику. Украинский народ, его героические партизанские отряды и вступившая в Украину Красная Армия изгнала из страны трехсоттысячную оккупационную германскую армию.

И вот история ‘повторяется:

Все первые признаки будущего полного разгрома немецкой армии — явно намечаются. На юге, под Ростовом, разгромлены, рассеяны и преследуются три дивизии врага, на западе, под Ельцом уничтожены и развеяны две дивизии, на северо-западе, под Тихвиным окружены и ликвидированы три дивизии, на западе, под Москвой наши войска в течение последних нескольких дней опрокинули и гонят много пехотных, мотомеханизированных и танковых дивизий, под Калинином сметены с лица земли шесть пехотных дивизий, отбиты сотни и сотни городов, сел, станций, взяты трофеи, которые определяют панику, беспорядочное бегство, разгром врага. На полях сражений за несколько дней убито много десятков тысяч немцев!

Это ли не удар по немецкой армии? Это ли не похоже на начало ее уничтожения? Это ли не характеризует увеличение мощи нашей армии и заметное ослабление немецкой?

Не надо скрывать огромных трудностей, стоящих еще перед нами. Сейчас надо быть трезвыми как никогда, не надо увлекаться и считать, что фашистская армия больше не опасна, сломлена, рассеяна. Впереди предстоит жестокая борьба.

Но есть во всем этом другое, чрезвычайно характерное явление. Явление очень типичное для намечающегося разложения германской армии. Это ее внешнее состояние.

Под Тихвиным, разбегающиеся от ударов наших частей, фашисты, поспешно, трясясь в жестокой лихорадке, страдая медвежьей болезнью, надевают на себя награбленное у колхозников крестьянское платье и, обезссилевшие, грязные, одичавшие убегают в леса. Под Ростовом и под Ельцом, точно голодные волки, рыщут опаршивевшие, лохматые, обросшие солдаты разогнанных немецких орд. Далеко под Москвой бредут группами и одиночками жалкие остатки разбитых дивизий, толпы вшивых, давно не евших, обезумевших людей. Их ноги обмотаны рваным тряпьем, на тело натянуты украденные женские сорочки, кофты, разноцветные пальто, платки, рогожи, мошки и даже юбки. Головы их, поверх тоненьких военных лодочек, покрыты и повязаны полотенцами, передниками, изношенными русскими портянками. В официальных сообщениях германских военных врачей сообщается, что армия «на сто процентов заражена вшивостью, больна гриппом, страдает болезнью зубов, катарром желудка, недержанием мочи»... Хороша армия!. Полузамерзшие, больные, трясущиеся, жалкие они хотят только одного - скорейшего мира, конца войны, возвращения домой.

Но вернутся ли они домой?

Немецкие крестоносцы, разбитые наголову Александром Невским, остались на льду и на дне Чудского озера, из великой армии Наполеона вернулись во Францию ничтожные остатки, редкие одиночки.

Впереди еще страшные, все возрастающие удары нашей Красной армии. Впереди грозные, невыносимые для чужаков русские морозы. Впереди неизбежный для них голод.

Что же останется от «непобедимой» фашистской армии?

Недаром уже сейчас Гитлер на заседании своего звериного «парламента» истерически вопил о русском холоде, якобы задержавшем наступление немцев.

Мы думаем, что это не так. Мы думаем, что задержал их не холод, а жар, нагнанный Красной Армией. Но если это и так, если их остановили холода в ноябре — что же будет в декабре, в январе, в феврале?

Во всяком случае, если холода, действительно задержали немецкое наступление, то их отступление они никак не задержат.

Нет, Гитлер поторопился сослаться на русские холода, как поторопился увидеть в хороший бинокль Москву. Подлинные холода еще впереди, а бинокль его обманул.

Мы не спорим — в Германии высоко развита оптическая техника. У них много хороших биноклей. Но таких, которые дали бы им возможность увидеть Москву — у них не было, нет и не будет.

Сем. РОЗЕНФЕЛЬД.