После провала кайзеровских планов окончания войны «еще до наступления осеннего листопада» стало очевидно, что война приняла затяжной характер. В 1918 году германское командование еще раз пытается выиграть войну «упущенных возможностей», достигнуть того, что не смогли сделать в 1914 году. Людендорф в 1918 году предпринял четыре отчаянных наступления на Западном фронте. В результате третьего наступления (конец мая, начало июня) немцы вновь перешли реку Марну, поставив еще раз под угрозу Париж, но решающий удар союзным армиям и на этот раз нанести не смогли. Четвертое, июльское наступление потерпело неудачу уже через два дня после его начала.

Восьмого августа командование союзными войсками начало наступление против немцев. В этот день немцы потеряли только пленными 16 тысяч человек и оказались вынуждены отступить на 9-12 километров. Но если сравнивать эти потери и отступление с другими битвами мировой войны, то окажется, что ни потери, ни размеры оставленной немцами территории не были чем-то из ряда вон выходящими.

И все же, несмотря на это Людендорф, оценивая значение этой битвы, писал: «8 августа было черным днем германской армии в истории войны».

Исключительное значение битвы 8 августа объясняется не только материальными, людскими и территориальными потерями германской армии, но и моральным воздействием на германское командование и армию, окончательно утратившей с 8 августа веру в возможность победы Германии.

Моральное потрясение было достигнуто, в значительной мере, внезапностью удара союзных войск, которую удалось достигнуть на этот раз полней, чем когда-бы то ни было за все время войны. Еще при подготовке битвы были предприняты меры, чтобы сохранить тайну — даже командиры дивизий не были поставлены в известность о подготовляющейся атаке вплоть до 1 августа, а участникам операции было сообщено о ней лишь за 36 часов до их выступления. Вместо предварительной артиллерийской подготовки внезапно была брошена заранее подготовленная танковая армада в количестве 456 танков. Удачным маневром канадских войск немцы были введены в заблуждение относительно места подготовляющейся атаки и там, где ее меньше всего ждали, в предрассветном стелющемся тумане, заволакивающем британские танки и пехоту, союзные войска скрытно начали продвижение, а затем открыли огневой шквал.

О том, насколько хорошо была сохранена тайна подготовки наступления, говорит и следующий факт, имевший место как раз утром 8 августа. Один из генералов, армия которого была расположена

по соседству с наступающей 4-й армией Раулинсона, заехал к нему в штаб, и, услышав раскаты грома от рвущихся где-то снарядов, недоуменно спросил, почему слышна такая сильная орудийная перестрелка на фронте. Удар был настолько внезапен, что атакующие части в одном месте смогли даже обстрелять штаб немецкого корпуса, когда штабные, не подозревая об атаке, мирно завтракали.

Людендорф очень метко назвал этот день «черным днем... Ведь в самом деле, потемнение в глазах после неожиданного крепкого удара является первым признаком потери сознания и соответствующего паралича всех способностей. Германское командование ответило на этот удар стягиванием всех своих резервов к месту битвы, и привело их, в конечном счете, к состоянию банкротства.

Следовательно, в результате битвы, начавшейся 8 августа, германское командование исчерпало последние резервы и повторить неудавшееся для него сражение было уже не в состоянии. Вот почему Вильгельм II после 8 августа сказал: «Я вижу, что мы должны подвести итоги. Мы исчерпали почти все наши ресурсы. Война должна быть окончена».

Германское командование сейчас для наступления на Юг нашей страны, как и в наступлении на Западном фронте в 1918 году, собрало последние резервы. Еще зимой Гитлер установил для своих вассалов нормы «мясопоставок» к весенне-летнему наступлению. Согласно этим планам, Венгрия, бросившая с начала войны, по данным американской печати, 87 тысяч человек, должна была дать 500 тысяч. Румыния повторно дать 300 тысяч, Италия 600 тысяч, Финляндия 100 тысяч человек; в обшей сложности только союзники фашистской Германии, по расчетам Гитлера, должны были дать для весенне-летнего наступления, по меньшей мере, 1,5 миллиона солдат.

Какой ценою оплатили народы вассальных стран попытку холуев Гитлера реализовать этот гитлеровский план «мясопоставок», можно судить по примеру Финляндии. В самом начале войны правители Финляндии бросили войск, если считать по отношению к численности населения страны, в три раза больше, чем сама Германия (при населении в 3,6 миллиона человек — 20 дивизий, а Германия при населении в 90 миллионов человек — 170-200 дивизий).

Результаты не замедлили сказаться — ни одна страна мира не имеет столь значительного процента потерь мужчин, как Финляндия. Еще весной нынешнего года гитлеровский генерал Фалькенгорст, бывший тогда командующим немецкими войсками в Финляндии, в одном из своих частных писем признал, что Финляндия больше воевать не может. Швейцарский доктор Эрко, побывав в Финляндии, указывал: «Печальный звон колоколов несется над страной: по старинной традиции тела павших солдат должны быть похоронены на родине. Ежедневно по всем городам и селам Финляндии тянутся нескончаемые похоронные процессии». Но теперь по городам и селам Финляндии уже не тянутся похоронные процессии с погибшими на фронте - Гитлер счел, что 150 тысяч гробов, которые пришлось израсходовать для этих целей, слишком большая роскошь для ослабевшей

Финляндии, и дал приказ погибших на фронте бросать в реки и озера, оставлять в лесах.

Речь идет об исторических судьбах финской нации, быть ей самостоятельной нацией или оказаться обреченной на вымирание. И в этих условиях Гитлер потребовал от правителей Финляндии 100 тысяч человек для пресловутого «весенне-летнего» наступления. Для наступления на Юге Гитлер собрал с бору да с сосенки все, что возможно и даже невозможно было взять — 722-я финская бригада переброшена сейчас на Дон, из Египта — 2-я и 3-я группы 53-й истребительной эскадры и 2-я группа 77-й бомбардировочной эскадры, из Италии — корпус итальянцев, из Румынии — последние дивизии румын, из Франции и Голландии — оккупационные дивизии, из Венгрии — венгерские бригады. И даже словаки, отозванные из-за неблагонадежности осенью прошлого года с советско-германского фронта, сейчас брошены на Юг. Гитлеру сейчас нет возможности считаться, надежны или нет словаки, поляки, их вливают, как правило, в немецкие части и бросают вместе с ними в бой.

Мы переживаем сейчас решающий период. Сорвать немецкое наступление, вынудить врага отступить, измолоть его последние резервы, это значит выиграть войну. Вот почему сейчас нужно величайшее напряжение всех духовных и физических сил нашего народа, самоотверженный труд на станках и полях, чтобы приблизить «8 августа этой войны», приблизить «черный день германской армии».

М. МИХЕЕВ — лектор обкома ВКП(б).