„РУССКИЕ ЛЮДИ“ в Молотовском драматическом театре
Нельзя спокойно смотреть новую пьесу Константана Симонова - пьесу о русских людях, которые в тяжелую для родины годину раскрывают глубочайшие качества русского человека: его мужество и самоотверженность, беспредельную любовь к родине и к жизни, способность жертвовать своей жизнью, которую горячо любит русский человек, во имя общего блага родины, простоту и настоящую человечность чувств.
Пьеса волнует тем, что показывает настоящих людей, вызывает настоящие чувства, заставляет сжимать руки в кулаки, вскипать ненавистью к врагу, едва сдерживать слезы, горячо восхищаться мужеством людей, каких она рисует. И когда кончается спектакль (а он хорошо поставлен в Молотовском драмтеатре И. С. Ефремовым) уходишь напряженный, наэлектризованный, готовый все сделать, что потребует от тебя родина в нынешней борьбе с фашизмом не на жизнь, а на смерть.
Симонов поставил своих героев в очень трудное положение. Они действуют в части города, окруженной немцами, оторванной от советских войск. Им тяжело. Неимоверно тяжело. Не хватает продовольствия. Почти совсем нет воды — людям выдают по стакану на день. Небольшой гарнизон, начальником которого является командир батальона Иван Никитич Сафонов, устал, он все уменьшается, а подкреплений получить не может, потому что находится в окружении. Но нет среди кучки этих людей никого, кто дрогнул бы. Одна мысль: лучше смерть, чем сдаться. Связь с подпольем в занятой немцами части города и с советскими войсками поддерживается разведчиками: девушкой — шофером Валей Анощенко (обаятельный, искренний, убедительный образ ее дает Т. Ф. Градова) и пожилым военфельдшером Глобой (его роль хорошо сделана П. Г. Афанасьевым). Благодаря успешно проведенному Сафоновым плану удастся блестяще помочь Красной Армии прорваться в занятую немцами часть города и отогнать гитлеровцев.
Такова несложная фабула пьесы. Но не в ней дело.
Написанная очень хорошим, сочным живым русским языком, она заставляет верить, что именно так говорят и так ведут себя советские люди. Не блещущая сценическими эффектами, интригой пьеса представляет собой подлинно высокое произведение искусства, волнующее зрителя далеко не только темой (часто в наших пьесах бывает именно так), но и ее разработкой, ее художественным воплощением.
Отличительной чертой сегодняшнего военного творчества Симонова является то, что воспевая и прославляя мужество и патриотизм советского человека, воспитывая в нем благородное чувство ненависти к подлому врагу, поэт и драматург никогда не упускает из виду обыкновенных человеческих переживаний, не схематизирует героев. Он видит в советском человеке переплетение высоких гражданских чувств с лирическими переживаниями в самом широком смысле этого слова.
Капитан Сафонов именно таков. (Удачно найденный А. А. Колобневым общий рисунок роли, при целом ряде великолепно проведенных сцен, очень сильных и поднимающих, страдает излишней смягченностью, излишней лиричностью. Сафонов у Симонова при всех человеческих качествах, при своей трогательной и чистой любви к Вале Аношенко и т. д. более действенен, более тверд). Сафонов любит жизнь. Сафонов любит прекрасную девушку Валю. Он любит поговорить, любит поболтать. Но, прежде всего, он — патриот, и долг для него — прежде всего. Во имя любви к родине он трижды готов послать любимую девушку в пасть к зверю — в захваченную немцами часть города, — чтобы связаться там со своими людьми. Во имя этой любви к родине он с болью в сердце, по и с твердой решимостью посылает на верную смерть любимого им, хорошего, простого, душевного русского человека Ивана Ивановича Глобу. Сафонов — это человек, который
одновременно является и фантазером, мечтателем, и в то же время в деле, в борьбе — человеком твердого ума, твердого расчета, умения воевать. Вот что воспоминает он о речи Сталина по радио. «Я его речь по радио когда слушал, у меня контузия еще не прошла, слова в ушах мешались, но и вместо них все равно для себя его слова слышал: «Стой, Сафонов, и ни шагу назад! Умри, а стой! Дерись, а стой! Десять ран прими, а стой!». И слова эти может и должен повторить себе каждый русский, каждый советский человек. И также должен он запомнить и другие слова Сафонова: «Помирать я готов, но помирать меня интересует со смыслом, а без смысла помирать меня не интересует».
В ряду с Сафоновым стоит другой великолепный русский — Васин. Старик, бывший офицер, участник войны 1914-1918 годов, дравшийся уже тогда с немцами, он все силы отдает своей родной стране и самую жизнь свою отдает ей. В эпизодической восьмой картине, в которой Васин умирает от ранения, высоким пафосом, глубоко волнующим и искренним, веет от его слов, слов умирающего: «Последний раз в жизни хочу сказать: слава русскому оружию! Вы слышите: слава русскому оружию!» А. Г. Шейн с большой художественной простотой очень тонко проводят всю роль этого подтянутого, дисциплинированного, до конца преданного отечеству, старика.
А вслед за этими в пьесе возникает и действует целая галлерея интересных образов. Прекрасная русская девушка Валя, не задумываясь идущая и раз и другой на опаснейшее поручение, прямо глядящая в лицо смерти, когда ее захватывают и истязают на допросах немцы. Фельдшер Глоба, который в ответ на поручение Сафонова, обрекающее его на верную смерть, только спрашивает: «А помирать буду, песни петь можно?» — и так и умирающий потом от немецкой пули со словами любимой песенки на устах. Марфа Петровна Сафонова, простая русская женщина, героически идущая на смерть (Е. В. Пояркова, к сожалению, вносит очень много декламации в свою роль). Чудесная девушка Шура, машинистка штаба гарнизона, малозаметная, казалось бы, работница, готовая, однако, в любую минуту на любое дело, на любой подвиг, если того потребуют интересы родины (Роль ее чутко и тонко играет А. И. Чупрунова). Мария Николаевна Харитонова, жена врача-изменника, передавшегося немцам — сложный образ (хорошо удавшийся Е. К. Корниловой) женщины, у которой чувство долга и любви к родине борется с привязанностью к мужу, но побеждает.
В той же степени, в какой пьеса поднимает в зрителе патриотические чувства, она воспитывает в нем и ненависть к подлому врагу. И к немецким солдатам и офицерам, вроде последнего прохвоста, садиста офицера Розенберга (прекрасно показанного в спектакле Н. А. Слободским), и к изменникам родины, вроде предателя Козловского или пошлого мещанина Харитонова, рабски прикованного к нажитому добру, ради сохранения его идущего на службу к немцам (В. Н. Емельянов ярко нарисовал его приниженную, жалкую в мерзком падении фигуру).
Предателей немного в нашей стране. И хорошо говорит о них Марфа Петровна Сафонова: «...Это с ними (с немцами. С. Г.) Козловский был. Нездешний человек и подлый. Они его из Николаева привезли. А это, я считаю, хорошая примета, что привезли, потому что, значит, подлецов им в каждом городе не хватает. Одних и тех же из города - в город возить приходится».
Пьеса и спектакль — как сказано уже, в хорошей постановке И. С. Ефремова, в оформлении лауреата Сталинской премии проф. Б. В. Иогансона — зовут к жертвам во имя родины, учат ненависти к врагу. Когда со сцены звучат последние слова пьесы, слова Сафонова о мщении, зал бурно аплодирует. Это и выражение горячих патриотических чувств зрителя, и справедливая оценка пьесы и спектакля.
С. Гинц.