Дезорганизатор, получивший отпор
В сельсовете собралась уже большая группа колхозников, когда на пороге комнаты появился Пьянков. Вряд ли в колхозе имени Буденного можно было найти человека, более ленивого и беззаботного. Пьянкова не раз увещевали и бранили на собраниях за невыход на работу, грозили исключением из артели. Ничто не помогало. Под конец и председатель колхоза Чудинов отступился, махнул на него рукой
Ну, что с таким неладным мужиком поделаешь?
... Пьянков вошел в помещение сельсовета в разгар спора. Речь шла о том, посылать завтра пахарей на зябь или переждать ввиду ненастья... Подъем зяби волновал всех. Многие знали, что председатель колхоза был недавно в районном центре, где его крепко предупредили. Буденновцы задержались с молотьбой п пахотой. Честные колхозники самоотверженным трудом стремились поправить положение, ликвидировать прорыв. Но усилия их - наталкивались на скрытое, а порой и явное сопротивление.
...Беседа о зяби продолжалась с прежней горячностью. Лишь один человек не принимал в ней участия — секретарь сельсовета Федор Еремеевич Балуев. Когда стало особенно шумно, он умоляюще взглянул на своих соседей и поднял руку.
— Тише, товарищи, тише!— Ведь все можно решить по-хорошему.
— Правильно, Федор Еремеевич...
Это сказал Пьянков, пробравшийся вперед к самому столу.
— По мне так никакой беды не будет, если еще с недельку обождем с пахотой, — безапелляционно заявил он, обводя взглядом присутствующих. — Ненастье пройдет и коням будет легче.
Обычно на заявления Пьянкова никто не обращал внимания. Сейчас у него неожиданно нашлись единомышленники. За предложение Пьянкова высказалось несколько человек. Решающего слова ждали от Балуева. Как-никак, он в колхозе считается агитатором.
— Что же, товарищи, — неуверенно начал Балуев. — пожалуй, ведь Пьянков-то прав. Может и в самом деле денек-два переждать. Поспешишь, говорят, людей насмешишь, а тише едешь — дальше будешь.
В дальнем углу комнаты поднялась колхозница Ларионова.
— Это чего же ждать-то? — медленно, раздельно выговаривая фразу, произнесла она. — Чтобы колхоз наш вконец опозорился? Да как ты, Федор Еремеевич, этакие слова говоришь? Да если бы сыновья наши, что на фронте кровь за нас проливают, услышали твои речи, им ведь стыдно стало бы за своего земляка!
В комнате стало тихо. И когда скрипнула дверь, все обернулись. Вошел председатель колхоза. В руке он держал распечатанный конверт.
— От Неволина, бывшего председателя сельсовета, письмо с Фронта получил. О боях под Сталинградом пишет и про колхозные дела спрашивает, интересуется, как у нас с молотьбой, с подъемом зяби. Чудинов вслух прочел письмо и сказал:
— Завтра тракторные бригады пахать выезжают. В помощь им и коней снарядить надо. Мы с тобой. Федор Еремеевич. — обратился он к Балуеву, — еще утром об этом толковали. Ты народу верно уже все разъяснил?
Балуев молчал
— Разъяснил он! — Анна Тиунова презрительно усмехнулась. Пьянков тут разъяснял, а Балуев ему поддакивал. Ну, да мы сами теперь научились распознавать, где черное, а где белое.
И добавила уже другим, деловитым, хозяйским тоном. I
— Мы. Иван Александрович, с бабами порешили за сушку снопов и скирдование взяться, а молотить ночами будем.
О. Лачинская
Колхоз им. Буденного, Верещагинского района.