О забывчивости и безрукости
(От нашего специального корреспондента)
Нельзя сказать, что руководящий состав на шахтах Губахи пребывает в дремоте. Наоборот, за последнее время некоторые командиры производства дают чуть ли не рекорды бодрствования. Заведующий шахтой имени Урицкого т. Коновалов, например, провел несколько бессонных ночей подряд. Правда, для улучшения работы шахты в результате такой «перманентной» бессонницы мало что было сделано.
Нет также основания подвергать сомнению правильность намечаемых этими работниками планов и наметок. Да собственно говоря, в них и нет большой нужды, ибо недавнее решение обкома ВКП(б) о работе треста «Андреевуголь» дает развернутую программу конкретных действий.
Другое дело, как эта программа претворяется на месте в жизнь, в практические дела, насколько последовательно руководящие работники и, прежде всего, аппарат шахтоуправлений доводят намеченные мероприятия до конца.
Здесь как раз и лежит одна из основных причин того, что положение с угледобычей на отдельных участках продолжает оставаться неудовлетворительным.
Вот характерные факты стиля руководства на некоторых шахтах.
Заведующий шахтой имени Калинина т. Сливкин и парторг т. Вафин до последнего времени считали, что они решительно борются за укрепление труддисциплины. Формально это, как бы, и так. По отдельным, дошедшим до них сигналам о нарушениях, меры принимались. Но недавно ГК ВКП(б) поинтересовался, сколько шахтеров работало 5 августа? И что же? Многочисленный учетный аппарат шахтоуправления дал до десятка разноречивых сведений, разнящихся одно от другого на 70-80 человек.
Оказывается, в систему такого учета руководители забыли заглянуть.
На шахте № 2 получилось еще хуже. Здесь, пользуясь подобной забывчивостью, вернее бесконтрольностью со стороны руководителей, некий Мабаков, подвизавшийся в роли юриста, вообще складывал материалы о прогульщиках в ящик, пока они не были обнаружены... областным прокурором.
Парторг шахты имени Урицкого т. Филимонов всегда и всюду ополчается против обезлички и уравниловки. Однако, выработка находящихся на первом участке бригад тт. Семкина и Аристова при резко различной производительности, подсчитывается вместе.
Не менее разительны результаты бесконтрольности в самом процессе производства. На той же шахте имени Калинина несколько дней шли дебаты по поводу ликвидации узких мест. Конкретная же заявка 5 отстающего участка — дать двух плотников, чтобы обеспечить нормальную работу, — не выполнена.
Только в последние дни механики и десятники стали интересоваться содержанием сумки слесаря, хотя совершенно бесспорно, что от вооруженности его инструментом зависит многое.
— Засядет пика в молотке, а у слесаря кроме зубила ничего нет. Вот он и вырубает битый час, — говорят рабочие.
Наконец, несколько слов о том, как отражается забывчивость на обслуживающих цехах. Недавно вторая смена рабочих шахты имени Сталина (кстати сказать, полностью выполнившая задание), поднявшись на-гора, нашла в бане только холодную воду, хотя еще за час до смены кипятку было сколько угодно.
— Ишь ты, какая неувязка получилась,— сокрушался поднятый с постели заведующий парокотельным хозяйством т. Катаев. — я как-то сказал деду, что котел надо почистить, а он не во-время начал.
Подобных фактов можно привести еще много. Но характерно, что все они, за исключением обнаруженного непосредственно прокурором, продолжают безнаказанно сходить с рук.
Подумает, подумает иной заведующий шахтой о наложении взыскания на сотрудника, чье разгильдяйство в суровые дни войны нельзя расценивать иначе, как преступление, да и скажет:
— Ну, с кем греха не случается. Парень-то хороший. Всегда с правильной точки рассуждает и за выполнение плана беспокоится. Даже ночью в диспетчерскую приходит узнать, каковы итоги. Нет, не буду его наказывать.
Ну, а там, где безрукость, там для разгильдяйства самые неограниченные возможности.
М. КРАЮШКИН.