Что я видел в фашистской Германии
В Советское Информбюро поступило письмо бывшего начальника Елагинского волостного управления Витебской области А. Г. Козлова, бежавшего от немцев в партизанский отряд тов. Н. Козлов в прошлом — кулак, был осужден советским судом за поджог колхозного хлеба. Последнее время он работал в колхозе. Когда район заняли немцы, они назначили Козлова в начале бургомистром, а затем — начальником волостного управления.
В целях пропаганды немецкие оккупационные власти организовали экскурсию в Германию так называемых представителей крестьян Могилевской, Витебской и Смоленской областей. В состав экскурсии гитлеровцы подбирали своих приспешников — предателей и изменников родины. Кандидатура Козлова, бывшего кулака, отбывавшего наказание, показалась немцам вполне подходящей; и они его тоже включили в состав экскурсии. В своем письме Козлов правдиво описывает впечатления, вынесенные от этой поездки. Ниже публикуется письмо Козлова:
«Был я в так называемой «экскурсии» представителей «крестьянства» от Могилевской, Витебской, Смоленской областей в фашистскую Германию.
Вот как выглядела эта «экскурсия».
В сопровождении полицейских в Минске собралось 27 человек. Что это были за люди? В дороге я присмотрелся к ним. Все они — бывшие кулаки, белогвардейцы, конокрады и тому подобные темные личности и проходимцы.
От Минска до Берлина нас сопровождали 30 охранников СС. Они от нас не отходили ни на шаг. Во время остановки поезда нас не выпускали из вагона. Всю дорогу нам не разрешали заговаривать с посторонними лицами. От имени всей «делегации» говорил и писал продавшийся гитлеровцам «корреспондент» витебского фашистского листка, некто Прозоров. В Берлине наших конвойных сменили лица в гражданской одежде. Это были переодетые агенты гестапо. К каждому «делегату» приставили по агенту.
Пробыли мы в Германии 20 дней. За это время мы посетили один крупный комбинат по пошиву солдатской одежды. Останавливаться в цехах и разговаривать с рабочими нам запретили. Нас вели и подгоняли вперед, как арестантов. Но картина, которую мы видели своими глазами, убедительнее всяких слов. На этом комбинате работают преимущественно женщины. Они работают в грязных, сырых подземных цехах. Пыль и чад — клубами. Одежда на работницах старая, дырявая. Все они истощенные, худые, морщинистые. Большинство этих людей еле держится на ногах и походит на мертвецов. Не удивительно, что по цехам время от времени курсируют вагонетки и подбирают уже обессилевших, не способных к работе людей, которые от голода и от 16-часового труда теряют сознание. Позднее нам удалось узнать, что почти все работницы на этой фабрике были насильно привезены из оккупированных фашистами стран. Среди работниц фабрики — много угнанных от своих семей, из родных сел и городов украинок, русских и белорусских женщин. Везде в цехах мы видели вооруженных до зубов штурмовиков.
Ни в одной квартире рабочего мы не были. В окружении агентов гестапо мы побывали в берлинском театре. Зал его был наполнен штурмовиками, белобрысыми чиновниками, агентами гестапо. Простых людей с фабрик и заводов мы там но видели.
В Берлине мы были свидетелями удивительного явления. Во время нашего пребывания в городе состоялось заседание фашистского балагана, который гитлеровцы называют рейхстагом. Перёд началом заседания по улицам сновали тысячи вооруженных штурмовиков. Они сгоняли людей на демонстрацию.
В Берлине по улицам бродит много людей, очень плохо одетых. Особенно часто встречаются люди в деревянных башмаках. Почти во всех магазинах пустые полки. Купить ничего нельзя, а поэтому «рейхсминистр» Розенберг решил пустить нам пыль в глаза и преподнес каждому по паре белья, изготовленного нашими белостокскими ткачами.
В окрестностях Берлина нам показали имения Гитлера, Геринга, Риббентропа, бывшего императора Германии Вильгельма. В этих имениях, а также у немецких помещиков работают люди, насильно увезенные из захваченных советских районов, а также из оккупированных стран, эти люди живут хуже скота. Мы видели там сотни людей, и все они — скелеты, которые высохли от голода и тяжелой работы. Жизнь этих людей, насильно оторванных от своих семейств, от родины, ужасна. Из этой поездки я убедился, что такова судьба всех людей, которых немцы увозят из захваченных районов.
Вот что я видел в фашистской Германии. По возвращении домой фашисты собрали в Витебске крестьян, написали мне текст речи и заставили выступить с докладом. Мне написали всякую ложь о жизни в Германии. Я вынужден был против моего желания говорить наглую ложь.
После этого меня грызет и мучит стыд перед земляками, перёд советскими людьми. Я больше не могу кривить душой, мучиться, и решил открыто рассказать правду о гитлеровском тюремном Настенке. Лучше понести самую суровую кару, чем жить с гнойником на сердце, с червоточиной на душе».
(«Правда» 19 августа).