„НАШЕСТВИЕ”
Пьеса Л. Леонова в Кизеловском драматическом театре
Надвигались немцы, многие эвакуировались. Председатель райисполкома Колесников приехал за уважаемой всем городком семьей доктора Таланова, но доктор категорически отказался покинуть родной город. Вместе с ним осталась и жена, и дочь Ольга, учительница, и старая няня Дамидьевна.
Закопошилась всякая нечисть. Откуда-то появился плешивый старичок с суковатой палкой, бывший «градский голова» Фаюнин; мерзким холуем показал себя при немцах тихий когда-то Кокорышкин, «восходящая звезда»: смертью и ужасом повеяло от садиста Шпурре, дракона из гестапо и его приближенных — палача Мосальского и насильника Кунца.
А в городе уже орудовала грозная карающая сила—партизанская группа неуловимого «товарища Андрея», под именем которого скрывался пред, райисполкома Колесников.
И как раз в это страшное и смутное время неожиданно вернулся в семью доктора сын Федор, «несколько лет назад совершивший тяжелое преступление. Вернулся издерганный и озлобленный. С испитым лицом, огрызающийся на каждое доброе слово матери, внутренне опустошенный и растерянный. Лишь суровая няня Демидьевна вызывает его на откровенный и знаменательный разговор, который и является идейным и сценическим ключом к превосходной пьесе Л. Леонова «Нашествие».
— Тебе бы, горький ты мой.—-говорит она.—самую какую ни есть шинелишку солдатскую. Она шибче тысячных бобров греет. Да в самый огонь-то с головой, по маковку!
— Не возьмут меня.
— А ты попытайся, пробейся, поклонись.
Так начинается медленное и мучительное второе рождение Федора Таланова. Федор Таланов берет в конце-концов в руки оружие, орудует, как партизан-одиночка, прикрываясь именем «товарища Андрея». И когда его ловят немцы, он выдает себя за «товарища Андрея», чтобы спасти пред. райисполкома Колесникова. И супруги Талановы на очной ставке, обливаясь в душе кровью за любимого сына, тоже
признают в Федоре «товарища Андрея».
В тюрьме перед казнью партизаны спрашивают Федора: «Почему ты принял чужое имя?», и он отвечает им, по-мальчишески улыбаясь:
— Мне казалось, что им еще страшнее станет, когда Колесников снова нагрянет, уже убитый.
И Колесников действительно нагрянул с группой бойцов, но Федор был уже мертв. Тогда Анна Николаевна, с материнской скорбью, но гордая за своего сына, кончает пьесу тихой фразой:
— Он вернулся. Он мой, он с нами...
Значительные и яркие образы советских людей, острая и напряженная интрига, афористичный и выразительный язык персонажей—вот основные достоинства умной и темпераментной пьесы Леонида Леонова, премьеру которой показал недавно Кизеловский драматический театр в гор. Лысьве.
В постановке режиссера А. В. Шубина, отмеченной печатью настоящей сценической культуры, верно и бережно раскрыты и своеобразная манера, и нервный ритм леоновского произведения.
На общем фоне продуманной и выразительной игры необходимо отметить наиболее удавшийся в спектакле образ Федора Таланова в пополнении одаренного актера Ратомского. Углубленно и настойчиво раскрывает он противоречивый характер Федора Таланова, вначале опустошенного и озлобленного одиночки, затем включившегося в борьбу с фашистами гражданина и народного мстителя.
Актрисе Щуко, наметившая верный и приятный рисунок веселого кубарика-девчонки Аниски, несколько слабее ведет вторую половину роли—драматическую.
Хороша няня Демидьевна (артистка Майская)—у нее чудесная русская речь, меткие интонации, приятная внешность. Очень удались театру омерзительные фигуры Кокорышкина и Фаюнина (артисты Арсентьев и Смирнов). Их сцена в третьем акте—одна из лучших в спектакле.
Культурный и дружный коллектив Кизеловского драматического театра показал хороший, крепкий спектакль.
Л. Левин.