Письма из Большой Сосновы
Будни колхозных агитаторов
У Казанского тракта, вблизи огромных уральских лесов, бывших владений графа Строганова, приютилось селение колхоза «Всходы коммуны».
...Зима. Шумят вековые ели и легкий снег белит крыши. Гудят телефонные столбы…
В такие дни, по первому санному пути, Александр Чегодаев больше всего любил ездить в рощу за дровами. Его мать, бабушка Никитишна, рассказывала, что, уже будучи майором, Александр, как только приезжал в гости, так в первый же день— на просеку. Шумливая, веселая была деревня…
Теперь, она серьезна, молчалива и днем безлюдна. С утра весь народ уходит по своим артельным делам: за деревню на ток, к сушилке, на скотные дворы. Хозяевами в эти часы остаются обитатели детского сада и воспитанники интерната.
Жизнь детворы любовно направляет московская учительница, мать бойца Красной Армии— Евдокия Акимовна Манухина. Немало с ними заботы у воспитательницы. Она им и мать, она для них и массовик, и художественный руководитель. Днем—повар, вечером—агитатор, ночью — няня. Она же и автор многочисленных, с волнением ожидаемых в Москве писем.
Но это не все. Вечером у Евдокии Акимовны начинается новая большая работа. Когда колхозники приходят с работы,
агитаторами Зориной, Пустосмеховой, Вдовиной, Папановой Евдокия Акимовна ведет в ломах индивидуальные беседы. Подводятся итоги рабочего дня, выпускается боевой листок.
Агитаторы работают по пятадворкам. У каждого определенные слушатели, свои индивидуальные задания. В Заречье политическую и культурно-массовую работу ведет агитатор Зорина. Учительница Пустосмехова — постоянный агитатор на сушилке. Агитатор Баранова, кроме того, что работает на своей пятидворке, еще и колхозный информатор. Деятельность агитатора Писаревой выходит за пределы колхоза. Она часто делает доклады в сельскохозяйственной артели “Память Кирова”. Недавно агитколлектив пополнился двумя новичками. В него вошли уборщица интерната тов. Ермоленко и медсестра тов. Бобович.
Есть в колхозе еще «внештатные» агитаторы, работающие по специальным заданиям агитколлектива. И на особом счету в агитколлективе тракторист Иван Чернышев, инвалид отечественной войны. Когда колхозники обсуждали предоктябрьские социалистические обязательства. Иван Чернышев был запевалой. Он горячо и просто рассказывал об отваге и самоотверженности воинов на фронте, напоминал колхозникам их святой долг—следовать в труде примеру защитников родины. А на завтра видели колхозники, как он одной здоровой рукой (вторая перебита пулей) до темной ночи водил свою машину по полю, поднимая зябь. В сельском совете Чернышев-лучший тракторист.
В дни сбора октябрьских посылок на фронт агитировать в колхозе было некого. Каждый колхозник обязательно посылал что-нибудь от себя. Но случилось так, что бабушка Никитишна, мать майора Чегодаева и еще трех сыновей воинов: Федора, Афанасия и Василия, опоздала. Она пришла в правление с гостинцами, когда все ящики были упакованы и заколочены. Переволновалась старуха до слёз и успокоилась только тогда, когда ящик был раскрыт и она собственноручно положила туда все, что приготовила.
— Может быть, родному сынку попадет, давно я вестей от него не имею, - приговаривала она.
А поутру радостная прибежала в интернат к Евдокии Акимовне.
— Прочти, родная. Письмо пришло от Сашеньки!
Сообщал майор Чегодаев своей старой матери невеселые веста.
— ... Долго был я, мамаша, в немецком плену. Видел своими глазами, каким адским мукам предает наш народ зверь-немец. Пробирался на свою сторону из Белоруссии и видел, как дети и старики качаются на виселицах, как горят деревни и леса, такие же как наша деревня, такие же как наши леса, где по первому снегу любил я рубить дрова... Жестоко мстим мы кровавому пришельцу за все его бесчинства и просим вас ради, этой борьбы не жалеть ничего!
Пошло это письмо из рук в руки. В своих ломах агитаторы читали его колхозникам, и еще дороже становилась родная колхозная деревня.
Война исключила возможность полной машинной обработки всех сельскохозяйственных работ в колхозе. И вог, как-то на собрании, двое колхозников начали жаловаться на трудности. Тогда слово взял находившийся здесь на отдыхе раненый боец Тр……
Однажды, — говорил он, — нам дали приказ удержать деревню. Нас было пятнадцать, а Немцев - 60. Но мы не струсили. Мы только защищали, но и пошли в наступление, и никому из пятнадцати не приходила в голову мысль, что нас мало, что нам трудно, и мы победили.
Эти слова бойца глубоко врезались в память. За двоих и троих трудятся теперь в колхозе «Всходы коммуны». Семидесятилетние старики Василий Максимовйч Чернышев, Александр Дмитриевич Пустосмехов, Дмитрий Александрович Кошелев и другие до войны отдыхали, а нынче уже заработали по 400 трудодней. Красноармейки Анна и Мария Пустосмеховы и пятнадцатилетний Гриша Смолин и Иван Пустосмехов — десятки людей, живущих в этом колхозе,—кровными нитями связаны с фронтом и работают не покладая рук, помогая своим родным бить ненавистного врага.
Много уже сделал для Фронта этот маленький колхоз. На 9.5 центнера выше плана сдано государству мяса, выполнены поставки по молоку, шерсти, картофелю, овощам, яйцам.
Но сделать для полипы и фронта еще больше — единое стремление колхозников. Перелить это желание в практические дела помогают агитаторы. Сейчас, когда колхоз вступил во фронтовой месячник, они установили суточные дежурства по колхозу, на токах и в сушилке. Агитаторы контролируют выполнение принятых обязательств, следят за тем, чтобы каждый человек достойно ответил героическим бойцам Сталинграда и Кавказа.
Недавно одна колхозница из пятидворки Манухиной не вошла на работу Агитатор немедля собрала колхозниц на беседу.
— Я сегодня получила письмо от своей свекрови. Она на себе испытала, что такое немецкое рабство. Вот послушайте:
—...Что выстрадали мы за то время, пока наше местечко было у немцев, трудно рассказать словами. Сутками не разгибали мы спины, работая на проклятых немцев: стирали их вшивое белье, чистили конюшни, таскали землю. Со мною был трехлетний наш Славик. Ребенок, по-детски картавя, поет советские песни про Родину, про Красную Армию. Он произносит дорогое слово — Сталин. За это немцы бросают детей в колодцы и горящие печи. И вот, боясь за жизнь Славика, я несколько месяцев прятала, его в сыром и темном подполье. Дорогая дочь, за то, что я однажды не угодила одному из этих мерзавцев, они мне, старухе, вывернули руку. Теперь я совсем инвалид…
Больше колхозникам ничего не надо было говорить. Они поняли, что их руками, их трудом, борьбой всего народа решается судьба родины, жизнь их собственных детей, достоинство и честь человека.
АЛ. СПАССКАЯ.