Благородная жизнь
Мы сидим в землянке на командном пункте авиаполка. Полеты уже давно закончились, и друзья, близко знающие воентехника Кондрашова, рассказали нам о своих встречах с ним.
После войны с белофиннами Кондрашов уехал учиться в летную школу. И когда в дни отечественной войны он вернулся в часть летчиком, никто этому не удивлялся.
Кондрашов стал летать на коростном бомбардировщике, затем переучился и сел на истребитель. Вскоре он был назначен инструктором летной школы. Десятки летчиков прошли у него боевую школу и теперь смело дерутся на всех фронтах. Сам Александр Тихонович десятки раз перелетал линию фронта, бомбил вражеские укрепления, мотомехколонны, поливал свинцовым огнем фашистов.
Он летал на штурмовом самолете. Один, так же как н истребитель, без штурмана, без стрелка-радиста. В бою приходилось действовать одному за всех. Штурмовик, на котором летал Кондрашов, — прекрасный боевой самолет. С благодарностью вспоминают герои-соколы конструктора Ильюшина, создавшего эту машину. Криками «ура» провожают наши пехотинцы штурмовика, когда он летит через линию фронта Со страхом говорят о нем фашисты.
— Мне довелось , однажды, — рассказывал Александр Тихонович, — присутствовать на допросе немецкого пленного солдата. Переминаясь с ноги на ногу, дрожа от холода и страха, пленный с ужасом говорил о налетах штурмовиков.
— «Шварце тод» — черная смерть, так называют немцы наш штурмовик, — говорил пленный. Он летит очень быстро и создает столько огня, от которого и в холод жарко становится... Наши зенитчики не успевают даже пристреляться, как штурмовик, сбросив бомбы и создав много очагов пожара, улетает.
Когда пленный согрелся и убедился в том, что ему сохранят жизнь, он стал более охотно отвечать на вопросы командира.
— Это было 12 февраля, — продолжал пленный. В 5 часов вечера, когда на одном аэродроме уже давно закончились дневные полеты и техники собирались прятать самолеты в укрытия, на аэродроме неожиданно прозвучал сигнал тревоги. Но сирена, загудела уже тогда, когда рвались бомбы и снаряды, когда вспыхнуло несколько пожаров. Советский самолет появился внезапно, и мы не успели спасти машины. Не спаслись также и многие техники, работавшие на аэродроме. Офицеры были настолько испуганы неожиданностью налета, что в течение нескольких минут не выходили из землянки. Они не верили, что в такую погоду, когда почти полностью отсутствовала видимость и валил густой снег, можно летать.
— Это просто заблудившийся летчик, — говорили они. Но они ошиблись. Этот же летчик через 35 минут снова появился над аэродромом, бреющим полетом прошел вдоль опушки леса, где находились наши самолеты и очень точно сбросил бомбы. За два налета советский летчик уничтожил 12 самолетов и несколько вывел из строя.
Александр Тихонович выслушал переводчика и сказал: «Передайте этому фрицу, что 20 февраля я дважды налетал на аэродром, о котором он сейчас рассказывал».
Фашист осмотрел Кондрашова с головы до ног и, не сказав ни единого слова, сел, но спросив даже разрешение следователя..`
В умелых руках пилота штурмовик — гроза немецких оккупантов. Но это все же новый самолет, и Кондрашов, прошедший в авиации большую школу практической работы, человек с техническим и культурным кругозором, разумный и смелый патриот, всегда думал о том, как бы улучшить качества самолета — скорость, маневр, высоту и огонь. Когда Александр Тихонович стал летать на штурмовике, ему в голову пришла мысль: использовать штурмовик для полетов в ночных условиях. До этого штурмовик ночью еще никогда не летал и поэтому ночные полеты на штурмовике являлись опытом, экспериментом. Кондрашов не только дал идею, он взялся также сам и за ее осуществление. Пилот пришел к командиру полка с просьбой разрешить ему ночные тренировочные ‘полеты районе аэродрома.
В эту же ночь самолет несколько раз взлетал с аэродрома, улетал на запад, затем возвращался на восток, снова садился и взлетал. В темную ночь, без прожекторов и маяков летчик хорошо ориентировался и всегда находил свой аэродром. Утром, когда на командный пункт полка уже собирались летчики, командир полка майор Смирнов, сказал пилоту:
— Сегодня ночью полетим на цель.
И они `полетели бомбить вражеские самолеты на аэродроме в районе Г. А еще через не сколько дней майор Смирнов и всентехник Кондрашов, во главе девятки летели ночью на штурмовку вражеских объектов в глубоком тылу. Опыт удался. Штурмовики, как и бомбардировщики, стали летать ночью.
Как бы ни была сложна обстановка, Кондрашов всегда спокойно и уверенно поднимал свой грозный противотанковый самолет в воздух и улетал на запад. Так было ин в этот раз, когда Александр Тихонович во главе звена полетел громить мотомехколонну противника.
Штурмовики появились внезапно. 50 автомашин с пехотой и несколько танков охватило пламя. Загорелись автоцистерны. Огневой смерч бушевал над шоссе.
Когда Коржиков и Галин, летевшие с Кондрашовым, вышли из боя, они увидели, что самолет командира подожжен. Пламя охватило винтомоторную группу разгоралось все ярче.
Единственное спасение — парашют. Летчики видели, как Александр Кондрашов взялся было за лямки, но сейчас же опустил их . Самолет все еще находился над вражеской территорией. И Кондрашов продолжал вести машину на восток. С молниеносной быстротой он набрал высоту, а затем резким скольжением хотел сбить пламя. Он бросал свой самолет из стороны в сторону. Но пламя не угасало.
— Мы видели, — рассказывал потом Галин, — как самолет командира становился все более непослушным и вскоре превратился в летающий факел.
Железная воля была у Кондрашова. На пылающем самолете он все-таки перетянул линию фрон. Вместе с самолетом, на 63 штурмовом вылете погиб славный сокол Кондрашов.
...Над свежей могилой боевого друга прозвучал прощальный салют. Друзья обнажили головы и несколько минут молчали. В небе пронеслась девятка штурмовиков Они летели на запал мстить врагу за смерть Александра Тихоновича Кондрашова.
Батальонный комиссар, З. ЗЛАТОПОЛЬСКИЙ.