Болезнь одной заводской электростанции
Этот факт имел место 15 июня. Груженый состав с углем для ТЭЦ калийного комбината до места не дошел. В пути его переадресовали другому предприятию. Вместо своего угля станция получила чужой маршрут. В нем было на 300 с лишним тонн топлива меньше занаряженного ей количества.
Такие случаи по вине «шутников» из Молотовского углесбыта и Пермской дороги бывают довольно часто. Из-за перебоев же в снабжении углем электростанция калийного комбината только в мае простояла 239 часов. Простои продолжаются и поныне.
Конечно, руководители комбината и самой станции глубоко ошибаются, когда весь корень зла пытаются видеть в недостатке угля. Станция работает плохо, не выполняет планы по многим причинам, зависящим от нее самой.
Взять, предположим, тот же уголь. Казалось, поскольку с ним так тяжело, то нужно его всячески беречь и экономить, расходовать рачительно. В действительности же станция не только не укладывается в установленные лимиты, но пережигает ежесуточно от 10 до 15 процентов угля. А транспортный цех? Ведь он в месяц сжигает на собственные нужды столько угля, сколько вполне хватило бы для трехсуточной работа станции.
Однако, перевести паровозы на дровяное топливо ни у кого из транспортников руки не доходят. Этим вопросом сейчас занялись работники снабжения, но дело ограничивается пока лишь докладными записками о пользе дров.
На станции множество внутренних неполадок, брака и беспорядков. 25 мая вышел из строя котел № 1, и станция не работала 75 часов. 9 июня на котле № 3 была повреждена кипятильная труба. Простой—10 часов. И такие простои не единичны.
— Надо было уже давно капитально отремонтировать котлы,— говорит главный энергетик, он же начальник станции т. Якимов,— да вот все откладываем.
— Почему «откладываем»?
Вразумительного ответа на это т. Якимов не дает.
Не лучше и с текущим и планово-предупредительным ремонтом. График ремонта систематически нарушается. Вместо 12—15 дней работа затягивается на 20— 25 дней. Так, например, было с котлом № 2, который ремонтировался свыше 3 недель, тогда как срок был дан 13 дней.
На станции низка трудовая и особенно технологическая дисциплина. И это вовсе не потому, что эксплоатационники не посвящены в правила технической эксплоатации. Наоборот, большинство кочегаров, водоосмотров, слесарей — это кадровые рабочие станции, болеющие за ее работу. Но в чем же дело?
Вот что говорит один из лучших стахановцев ТЭЦ старший кочегар тов. Карпов:
— У нас много агитируют за культуру на производстве, требуют строго смотреть за приборами, за нормальным режимом котлов. Что ж, против этого никто не возражает. Да только какая цена этой агитации, если из-за отсутствия электролампочки нам и приборов тех не видать. Стыдно сказать, часто, чтобы не случилось беды, приходится карабкаться по стенке, чтобы взглянуть на показание манометра.
Заявление старшего кочегара весьма красноречиво. К нему следует лишь добавить, что из- за отсутствия обыкновенной электролампочки страдают не только кочегары, но и другие эксплуатационники. Чтобы следить за температурой воды в экономайзере, людям приходится зачастую доверяться чувствительности собственной руки, так как из-за темноты на манометр смотреть нет никакого смысла. Такая работа «на-авось», «на-глазок», на-ощупь не только отражается на действии оборудования, но и приводит ко многим травматическим случаям. Хорошо еще теперь лето, да и ночи светлые. А в зимнюю пору, когда в цехах постоянно скапливается много пара, когда из окон дует, а с, крыш течет вода?
Здание станции уже давно следует отремонтировать. Право, посмотришь на него и диву даешься, на чем оно еще держится. Крыши дырявые, рамы и стекла выбиты, стены потрескались и вот-вот разойдутся. Однако, о подготовке станции к зиме еще никто не подумал. Правда, в приказе по комбинату этому посвящен специальный пункт, но между словами и делом, как говорят, дистанция большого размера. В том и заключается главная причина беспорядков и разболтанности на станции.
В. БАКШТ.
Соликамск,
ТЭЦ калийного комбината.