Выступление Идена в палате общин
ЛОНДОН, 11 ноября. (ТАСС). Как передает агентство Рейтер, сегодня в палате общин выступил с докладом о своей поездке в Москву Иден.
«Результаты конференции,—сказал он, - превзошли мои ожидания по мере того, как мы работали, возрастало доверие. Это в свою очередь, видимо, стимулировало прогресс нашей работы, которая, таким образом, в самом разгаре конференции проводилась
лучше, чем в начале, а в самом конце — лучше, чем в середине. Оглядываясь назад, на проделанную пятнадцатидневную работу в Советской столице, я могу сказать с абсолютной уверенностью, что эта работа, породила новую сердечность и новое доверие в наших взаимоотношениях с советскими и американскими друзьями. Реальные достижения конференции кажутся мне достаточно внушительными. Помимо других переговоров, я имел беседы с маршалом Сталиным. Однако именно дружественная
атмосфера взаимного интереса и взаимного доверия, в которой происходили все эти переговоры, делает Московскую конференцию навсегда памятной для меня.
Первая трудность, довольно значительная, состояла в том, чтобы убедить Молотова председательствовать на наших заседаниях. Трудно найти председателя, который проявил бы больше терпения, мастерства и мудрости, нежели Молотов. Именно его руководство при обсуждении длинной и сложной повестки дня в значительной
сетепени обеспечило достигнутый успех. Кордэлл Хэлл должен чувствовать, что результат конференции оправдал его усилия и его доблестное решение совершить столь далекий полет.
Я полагаю, что все присутствовавшие на конференции осознали с самого ее начала, в какой степени будущее миллионов людей зависит от исхода нашей работы, и вследствие этого все мы с большой решимостью стремились к тому, чтобы по мере наших сил обеспечить ее успех. Мы встретились за круглым столом на основе полного равенства. Мы стремились только к одной цели — попытаться победоносно закончить войну в наивозможно кратчайший .срок, а затем притти к полному сотрудничеству друг
с другом, чтобы обеспечить мирное существование для всех народов мира».
Перейдя к вопросу о мерах сокращения сроков войны, Иден заявил:
«Результаты наших переговоров в этой области смогут стать достоянием гласности лишь тогда, когда они скажутся на нашем общем враге. Я верю в то, что, по мере осуществления принятых решений, они будут сочтены членами всех парламентских групп удовлетворительными. Обсуждение военных вопросов, возможно, в значительно большей степени способствовало взаимопониманию благодаря Откровенному, исчерпывающему рассмотрению их нежели другие этапы конференции. Ни один из делегатов не проявил тенденции увиливать от какой бы то ни было трудности или
важного решения, возникавших при обсуждении этих вопросов.
Принцип, по поводу которого мы пришли к согласию в декларации по вопросу о всеобщей безопасности, по всей вероятности в целом представляет собой наиболее далеко идущее решение из числа тех, которых мы достигли. Это решение касается всей будущей организации безопасности мира. Мы были счастливы, что правительство Китая присоединилось к подписавшимся сторонам. Значение этой декларации заключается в том упоре, который она делает на решении правительств продолжать сотрудничать после
Войны».
Говоря о попытках германской пропаганды посеять рознь между союзниками во время происходивших переговоров, Иден заявил: «В течение этого краткого промежутка времени в две недели попытки немцев посеять рознь между тремя союзными державами полностью и окончательно провалились. Немцы должны понять, что у них нет надежды избежать такими методами грозящей им судьбы.
Не было ни одного крупного политического вопроса в Европе, который не был бы подвергнут обсуждению. Я не намерен в настоящий момент претендовать на то, что мы пришли к согласию по всем пунктам. Это было бы золотым веком в международных
отношениях, а мы еще не приблизились к нему. Однако мы ознакомились с точкой зрения каждого из нас по этим вопросам. Мы обсуждали их с предельной откровенностью, а при установившейся сейчас атмосфере доброй воли мы можем с полным основанием надеяться на то, что мы добьемся успеха при решении даже самых
сложных проблем.
Касаясь своей встречи в Каире с турецким министром иностранных дел, Иден заявил: «Мы обменялись мнениями по поводу общей ситуации в свете результатов Московской конференция.
Мой турецкий коллега сейчас .возвратился в Анкару, чтобы доложить об исходе этих переговоров своему правительству. В настоящий момент я ничего больше не могу сказать по этому поводу».
«Когда я был в Москве, я смог лишь убедиться в спокойной уверенности Красной Армия в самой себе и советского народа в Красной Армии, — добавил Иден. — Дважды за время нашего краткого пребывания были достигнуты замечательные победы, и они отмечались орудийными салютами и фейерверками. Однако мне казалось, что когда орудия Москвы гремели, приветствуя армию, они звучали не только как выражение восторга, но даже в большей степени как суровое предупреждение врагу о том, что еще предстоит. До моего вылета в обратный путь я обратился с просьбой к советским руководителям. Я спросил, не будут ли они столь любезны согласиться, чтобы наш самолет совершил круг над Сталинградом на небольшой высоте, и нам охотно разрешили это сделать. Таким образом, мы имели возможность близко увидеть
этот город немеркнущей славы. Многие из тех, кто был в самолете, Фидели опустошенные районы во время прошлой мировой войны, а также во время этой войны, однако никто ив нас никогда не видел разрушений, по масштабу подобных разрушениям
в Сталинграде. Каждый дом, видимо, был крепостью, каждая улица была полем битвы. Во всей истории не могло быть столь ожесточенного сражения, и я полагаю, что было мало—если вообще они были—сражений, стоивших стольких человеческих жизней. Когда вы видите на протяжении многих миль груды исковерканных машин, разбросанных повсюду, как будто с ними боролся огромный великан, когда вы видите совершенно разрушенные предприятия, тогда вы начинаете понимать страстное стремление русских к быстрому окончанию этой войны. Наш собственный народ, который уже более 4-х лет испытывает страдания и чувствует на себе тяжести войны, разделяет эту решимость. Я уверен, что русские знают, что наш народ разделяет эту решимость, и, исходя из этого, я не мог не притти к мысли — нельзя ли, чтобы мы об’единились таким образом для установления порядка в мире, чтобы города которые были до основания разрушены, вновь возродились и чтобы на этот раз они существовали в условиях длительного мира».