ФРОНТОВАЯ НОЧЬ
Фронтовая ночь вступает в свои права, и люди, натруженные за день суровыми будничными обязанностями окопной жизни, взбиваются коротким, неспокойным сном. Но даже и этот отдых, корда спишь на нарах в одежде, с положенной сбоку винтовкой, дается не всем одинаково. Войда идет круглые сутки, и для многих ночь является естественным продолжением дня. Спать им приходиться урывками. Вот и сейчас, когда дневной многоголосый шум сменяется неожиданной тишиной, многие десятки людей на передовом крае продолжают бодрствовать и нести свою обычную службу.
Прильнув к амбразурам земляных брустверов, наблюдатели вглядываются вперед, пытаясь рассмотреть что-нибудь в кромешной тьме. Прислонившись щекой к холодному стволу пулемета, дежурный наблюдатель ефрейтор Сизов чутко прислушивается к ночным шорохам.
Вот ветер, гуляя по полю, ворошит сложенные в скиды снопы соломы. Шуршат принесенные живость откуда легкие сухие листья. Где-то =далеко, наверное в лесу около третьего батальона, заводят мотор грузчики. Стороной, невидимый в темноте пролетает бессонный воздушный разведчик «У-2». Жалобно звякают под порывами ветра пустые консервные банки, подвешенные к проволоке в расчете, что на них затолкнется вражеский разведчик.
Но кругом нет никого чужого – если бы кто и попытался сейчас, под покровом темноты, проникнуть в наше расположение, это заметили бы дозорные. Впереди блеснула бы короткаявспышка, грохнул предупредительный выстрел, и по этому сигналу ожил бы притаившийся, настороженный передний край. Вперемежку заговорили бы, захлебываясь, пулеметы и автоматы, стояли бы на готове у своих минометов минометчики, вскочили бы с нагретых нар стрелки и, раскрывая на ходу подсумки, побежали по траншеям каждый к своей амбразуре…
Но тишина обманчива, и наблюдатели, до боли в глазах напрягая зрение, снова всматриваются во вражескую сторону.
Командир подразделения старший лейтенант Игнатов, вышедший из блиндажа в накинутом на плечи полушубке, на минуту залюбовался этим феерическим зрелищем. Очутившись после накуренной землянки на свежем морозном воздухе, он глубоко дышит всей грудью. Потом, точно очнувшись, надевает полушубок в рукава и, стараясь ступать дак можно более неслышно, так, чтобы земля не скрипела под ногами, идет вперед. Старший лейтенант проходит по окопам, проверяя посты. Но настороженный слух часовых обманывает их. Ни разу дорогу командиру не загораживает оклик: «Стой, кто идет?» Угадывая по знакомому силуэту в надетой на набекрень кубанке своего командира, бойцы еще издали вполголоса приветствуют его: «Здравствуйте, товарищ старший лейтенант!»
Успокоенный результатами ночного обхода, Игнатов возвращается в землянку и, окинув полушубок, ложится на койку и засыпает,
А впереди, там, где минное поле слышно како-то движение. Короткие оклики вполголоса, и перед проволочным забором поднимаются, точно выросшие из земли, фигуры в широких балахонах.
Разводчики, вернувшиеся с ночного задания, на минуточку присаживаются на корточках в окопе, закуривают и, обжигая губы, по очереди затягиваются махоркой, от которой после ночи, проведенной без курева, сладко кружится голова. Старший сержант поднимается, за ним встают остальные и, тяжело ступая сапогами, густо облепленными грязью, пробираются узкими ходами сообщения в блиндажу командира.
А неподалеку от него в другой землянке уже с час как горит свет. Повар Крижанов встал спозаранок и готовят завтрак для бойцов. В печке, сложенной из кирпичей и обложенной невесть откуда взявшимся зелеными кафельными плитками, весело горит огонь.
По времени уже утро, но еще совсем темно. Бойцы, просыпаясь, совершают свой утренний туалет
Неожиданно раздаются артиллерийские залпы. Свистя и шурша, проносятся над позициями пехотинцев снаряды, разрываясь где- то впереди и глухо сотрясая землю. Это расположенные поблизости артиллеристы начали обстрел немецких позиций, первыми открыв, как всегда, новый день.
Фронтовая ночь окончилась— начался новый будничный фронтовой день.
Е. КАПЛАНСКИИ- ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 22 ноября. (Спецкорр. ТАСС).