У ГРАНИЦЫ
Лагерь спал. Неожиданно послышался рев моторов. По боевой тревоге наша часть мгновенно поднялась. Летели первые вражеские самолеты над нашей родной землей. Фашисты пытались бомбардировать наш лагерь и, может быть, даже прорваться в глубь страны.
Ни то, ни другое им не удалось: мощный огонь зенитных батарей заставил их тут же повернуть вспять.
Стало понятно без слов: коварный враг нарушил советскую границу, затоптал в грязь свои собственные обязательства, открыл военные действия против нашей любимой родины,
— Немедленно сокрушить подлую фашистскую гадину, — такова была единодушная мысль всех бойцов.
Таков же был и приказ.
Быстро, как никогда, совершили мы восьмикилометровый бросок к границе — навстречу фашистским захватчикам, чтобы немедленно пресечь их продвижение вперед.
К этому времени фашисты успели захватить село К., расположенное километрах в четырех от государственной границы. Наша часть начала окружать это село с восточной стороны.
Под огнем вражеской артиллерии мы продвинулись к селу на несколько сот метров. Впереди, в какой-нибудь сотне метров от села — противотанковый ров, за рвом — проволочное заграждение.
Командир подразделения отдал мне боевое задание: выдвинуться с отделением к противотанковому рву и держать под обстрелом проволочное заграждение. Я со своими бойцами немедленно отправился выполнять его
Заметив наше продвижение, фашисты сосредоточили на линии противотанкового рва сильный артиллерийский огонь. Снаряды ложились, беспрерывно взметая черные столбы земли.
Но вот фашистская артиллерия смолкла, однако вместо нее застрочил станковый пулемет. Другой станковый пулемет бил с лесной опушки.
— Ручному пулемету тов. Гриня выдвинуться вперед и подавить вражеский пулемет, — подал я команду, указав бойцу цель.
Тов. Гринь ползком добрался до указанного места, установил пулемет и только дал первую очередь, как слева заработал наш станковый пулемет. Вражеская огневая точка была подавлена. В это же время нала артиллерия открыла сокрушительный огонь по скоплению фашистов на окраине села и в самом селе.
Казалось бы, теперь мы совсем у цели. Но нет, разрывы вражеских снарядов у бруствера участились, фашистские пушки били с прежней силой. Враг словно бы разгадал наш замысел. Видимо, появился новый корректировщик огня. Но где?
Я заметил, что на опушке леса, где мы только что подавили станковый пулемет фашистов, летали, не унимаясь, вороны. Стало быть, кто-то подобрался к их гнезду.
Решение и на этот раз оказалось правильным. На дереве — новый наблюдатель. Огонь наших снайперов снял его. Это стало заметно по рассеянной стрельбе фашистской артиллерии.
...Наконец, мы пробили себе путь к противотанковому рву, хотя воспользоваться им в полной мере так и не удалось. Пока мы прорывались слева, группа фашистов — человек около двадцати — пробралась ко рву.
Я подал команду приготовиться к атаке. Враг был буквально в двадцати шагах от нас. Вот он поднялся из-за бруствера. Зеленые тени в маскировочных халатах и касках вошли в рожь. Они идут на нас, не видя нас, ни о чем не догадываясь.
— Огонь!
И дружно застрочили автоматы–пулеметы и винтовки. В миг поредела фашистская банда, уцелевшие бросились наутек.
Автоматчики - стрелки расстреливали фашистов. Иных закалывали штыками. На меня бросилось двое. Я в упор застрелил одного, другой успел только задеть рукав моей гимнастерки и тут же был свален нашим отечественным штыком. Тем временем другая группа фашистских шакалов пробралась в противотанковый ров. И оттуда мы обязаны были их выбить! С криками «ура! За родину» бросились в ров.
Гитлеровские вояки приняли бой... с обнаженными головами, с поднятыми вверх руками, с оружием, брошенным у ног...
Их было около 50 человек.
Старший сержант Н. ШАБОТА.
(«Правда»)