СТРАНА—ТЮРЬМА
Недавно в Москву из Германии возвратилась группа советских инженеров, пробывших там несколько месяцев. Руководитель группы инженер Н. А. Ярхо поделился с сотрудником ТАСС своими впечатлениями о порядках в «Третьей империи».
— Советским гражданам трудно себе представить то бесправие народа и фашистский произвол, которые царят в современной Германии, — рассказывает тов. Ярхо. — Неоднократно приходилось быть очевидцами беспримерного поругания человеческой личности. В прошлом году мы посетили рудники Зальцгиттеровского месторождения. У карьера увидели человеческую массу, одетую в серое. Изнуренные до последней степени люди носили камни. На одежде их нашиты красные и желтые полосы, различные номера, всюду на поворотах стояли погонщики со свастикой на рукавах. Они то и дело покрикивали на рабочих, требовали ходить быстрее. Картины русских художников из жизни крепостных крестьян блекнут перед тем, что мы увидели наяву.
— Кто это? — спросили у сопровождавших нас немецких инженеров.
— Политические преступники, — ответили те.
Таких людей встретили мы на металлургическом заводе в Амберге (Верхняя Бавария). Мужчины и женщины работали под надзором вооруженной охраны. Инженер дюссельдорфского завода «Гюте-Гофнункс-Гюте» г-н Хюискин также об’яснил нам, что это–преступники. Позднее мы убедились, что «преступники» есть в каждом городе и почти на каждом предприятии. Живут они в грязных, обнесенных колючей проволокой бараках. Достаточно взглянуть на этих людей, чтобы догадаться, как их кормят.
В Брауншвейге строится большой металлургический завод. Из 36 тысяч рабочих там только 3 тысячи немцев. В число остальных 33 тысяч входят 18 различных национальностей. Условия труда жуткие. Рабочий день установлен 12-часовой, но предприниматели могут его произвольно удлинять сколько угодно, не платя сверхурочных.
В шахтах работает много итальянской молодежи. Их положение ничуть не отличается от положения военнопленных. Мы вначале были поражены тем пренебрежением, с которым относятся к итальянским рабочим инженеры Круппа, Доктора Фаске и Иогансен, по всей вероятности убежденные фашисты, при нас не стеснялись говорить, что итальянцы — это неполноценные, мало на что способные люди.
Особенно бесправно положение поляков, чехов и евреев, проживающих в «Третьей империи». По дороге в город Амберг нам нужно было перейти пешком на другую железнодорожную линию. В пути к нам осторожно подошел мужчина лет 45, как выяснилось потом, шахтер-рудокоп.
— Вы русские? — спросил он. Убедившись, кто мы. он сказал:
— Я поляк. — и показал на знак «Р», пришитый к его костюму (все поляки в «Третьей империи» носят такое клеймо).
Сейчас же наш спутник, не ожидая вопросов, начал рассказывать о себе. После того, как Гитлер занял Польшу, этот шахтер, как и многие другие поляки, оставил где-то близ Варшавы жену и троих детей и был послан на рудники в город Пегнитц.
— Есть работа — платят гроши, нет работы — ничего не платят, но домой не отпускают, — рассказывает шахтер. — Семья дома может купить хлеб только на боны, которые я пришлю отсюда. На другие деньги ей ничего не продают.
Прощаясь, шахтер с дрожью в голосе говорит:
— Слушайте, я учился в русской школе, я люблю русских. Скажите, когда все это кончится? Нас сделали рабами, закабалили, нам ничего нельзя говорить...
Немало отрывочных бесед пришлось вести с молодыми чехами, которых встречали в Берлине и других городах. Гитлеровцы, боясь восстаний, вывезли из Чехословакии молодежь, особенно парней. Независимо от образования и профессии, фашисты сделали их в Берлине полотерами. судомойками, кельнерами... Один молодой чех, токарь по специальности, убирает посуду в закусочной-автомате на Таунценштрассе. Узнав, что мы из Советского Союза, он, улучив минуту, спросил:
— Когда вы нам поможете освободиться из плена?
Фашисты окрестили чехов презрительной кличкой «швейк».
Унижение евреев доведено до предела. В парки и скверы их не пускают. Есть специальные желтые скамейки близ скверов с пометкой «И» (иудей), на которые разрешается садиться евреям. Во всех магазинах вывески: «Евреям разрешается заходить в магазин после 5 часов вечера», т. е. тогда, когда на полках совершенно пусто.
Евреи-врачи имеют право лечить только евреев. Худо будет немцу, который дерзнет лечить свое малокровие у медика-еврея! Еврей не имеет права появляться где-либо в общественных местах, куда заходят немцы. Даже в немецкую уборную он не вправе зайти. В бомбоубежища евреев не пускают вообще. Фашисты издевательски требуют, чтобы евреи-врачи, кроме фамилии, писали на своих вывесках «Израиль», а если врач женщина — то «Сарра».
Прожив в Германии месяц-другой, убеждаешься, что «Третья империя» — это тюрьма народов, страна концентрационных лагерей, голода и бесправия. Душно в ней человеку!
Но, как ни свиреп фашистский террор трудящиеся Германии не могут удержаться, чтобы не высказать своих душевных симпатий к Советскому Союзу. Где бы мы ни появлялись, нас окружали рабочие, интеллигенция, засыпали вопросами, выражали свою солидарность с Советским Союзом.
(ТАСС)