Боевой летчик, комиссар
Пилот—загорелый,
кареглазый, белозубый—выпрыгивает из машины и бежит к командному
пункту. Планшет с компасом и картой бьется на боку.
— Это наш комиссар,—говорят летчики, дежурящие у своих машин, с любовью и уважением глядя ему вслед.
Комиссар
подразделения тов. Наумов только что возвратился из патрулирования над
Ленинградом. Он охранял город, который его вскормил и выпестовал. Он
летал над улицами заставы, на которых он играл ребенком, над домом, где
живут его жена и маленькая дочь.
Он охранял сон своей дочери и
тысяч других детей, над будущим которых нависли черные крылья опасности.
Он охранял бессонный, упорный труд ленинградских рабочих, кующих в
цехах оружие для отпора и победы. Сам он—плоть от плоти ленинградского
рабочего класса, его родной сын. Вот из этого старинного здания с
колоннами, которое кажется таким маленьким сверху, он выходил с книгами
подмышкой, когда учился на рабфаке Ленинградского университета.
Потом
он окончил летную школу, стал истребителем. Но под подушкой у командира
боевого звена лежали «Диалектика природы» Энгельса, «философские
тетради» Ленина, «Вопросы ленинизма»...
Скоро Наумов стал
комиссаром авиационного подразделения. Новый комиссар не только не
покинул штурвала самолета, но с каждым днем совершенствовал свое летное
мастерство. В тесном содружестве с командиром сплачивал он молодое
подразделение, создавая из него настоящую боевую единицу. Именно таким
показало себя подразделение в войне с белофиннами, за которую оно было
награждено орденом Красного Знамени. В эту войну сам комиссар совершил
десятки боевых вылетов в глубокие тылы противника, штурмовал вражеские
воинские эшелоны, сопровождал бомбардировщики.
Орден Красного
Знамени над левым карманом гимнастерки подытожил боевую работу комиссара
Наумова за время финской кампании. Орден поблескивает на солнце.
Искрится зеленая трава на пригорке.
— Значит, таким
образом,—говорит комиссар,—принимали мы позавчера в партию лейтенанта
Титаренко. Он как раз дежурил. Ну, чтоб но отрывать, значит, мы тут же у
самолета коротенечко обсудили его кандидатуру. Только начали
голосовать— тревога. Титаренко сразу же вскочив в самолет и улетел в
бой. Через сорок минут возвращается. Сбил фашиста Ну, конечно, мы
доголосовали и, одним словом, приняли его в партию.
— Нет. вы о себе скажите, о своей работе
—
А разве я не о себе?—удивляется комиссар.—Ну, ладно. Значит сейчас о
себе. Есть у меня в подразделении такой парнишка — Клыков. Ну, прямо
золото, а не парень. Молодой коммунист, секретарь комсомольской
организации. Так вообразите, что он выкинул вчера,—Глаза комиссара
загораются веселым блеском.— Отправился в первый боевой вылет и сразу же
в воздушном бою сбил «Мессершмитта». В это время второй фашист сзади
ударяет Клыкова очередью и поджигает его машину. Парень видит, что
своего коня ему не спасти. Глядит, фашист выходит сбоку и ползет, гад,
на высоту. «Чорта с два уйдешь,—думает Клыков,— Поскольку машина у меня
горит, так и ты у меня согреешься, ваше благородие». Наваливается на
фашиста, таранит его горящим самолетом, выпрыгивает с парашютом и. как
ни в чем не бывало, с папироской в зубах, возвращается домой и говорит:
«Здрасте. Мы, кажется, полчаса не виделись...»
И
становится совершенно ясно, что, рассказывая о Клыкове и Титаренко,
комиссар, в сущности, рассказывает о самом себе. Ведь это его ученики,
его воспитанники. В подвиге каждого из этих героев—частица его сердца,
его труда. Комиссар знает всех их с той минуты, когда они пришли в
часть,—«зеленые», необлетанные, неоперившиеся. А сегодня это уже
настоящие герои, презирающие смерть, рвущиеся на новые подвиги.
Презрению
к смерти учит комиссар своих бойцов. Каждодневно, после воздушного боя,
здесь же, у пробитых пулями плоскостей, у неостывших моторов, он
обсуждает с летчиками результаты операции, указывает на ошибки,
советует, как надо бороться с коварными методами врага.
Почти
всех летчиков подразделения обучал на новой материальной части комиссар
Наумов—замечательный политический руководитель, искусный,
совершенствующийся, культурный летчик.
Но о боевых делах
самого Наумова есть что порассказать. На-днях комиссар проводил беседу с
летчиками. Внезапно тревога. Комиссар помчался к своему самолету,
прыгнул в машину. Через мгновение истребитель комиссара зеленой молнией
вскинулся на высоту. За облаками кипел жестокий бой. Шесть истребителей
дрались с тридцатью вражескими самолетами, пытавшимися прорваться к
Ленинграду. Самолет Наумова вступил седьмым в неравную схватку. После
жестокой борьбы противник был отогнан.
Так сливаются воедино боевая и партийно-политическая деятельность комиссара Наумова.
Больше двух десятков фашистских самолетов сбило его подразделение за последние дни. Больше двух десятков летчиков, вступило в коммунистическую партию за дни войны в этом же подразделении.
Такова сухая, краткая запись в блокноте комиссара Наумова. Это— двойной итог. Это — арифметика победы.
Братья ТУР. Действующая Армия.