Мастер домны
Тонкие девичьи пальцы перебирают струны гитары. Девушка чуть подпевает, но лицо ее выглядит Отработала Людмила две смены, не успела как следует отдохнуть, а на репетицию струнного кружка. Вслушивается сейчас в мелодию и вдруг улыбается ладному звучанию и нет на лице усталости. Большим обаянием светится оно.
Не думали, не гадали подружки Людмила Семенова и Тамара Скворцова, что доведется им жить и работать в далеком уральском поселке.
Давно ли было то время, когда сидели они за одной, партой в Липецком горно-металлургическом техникуме, вместе учились, вместе защищали дипломы.
Девушки окончили техникум, когда началась война и вместе поехали на Урал, о котором знали только по книгам Мамина-Сибиряка да по рассказам преподавателя экономгеографии. Попали на Теплогорский завод.
…Надо пройти несколько десятков шагов на небольшой пригорок, чтобы очутиться на колошнике домны.
По колошниковому мосту толкают катали вагонетки со стружкой, рудой, древесным углем... На скрипучем блоке приподымается заслонка, из опрокинутых вагонеток в шахту печи валится шихта. Из печи рвется пламя. Отстраняясь от него, подталкивают засыпщицы длинными кочергами уголь.
Стар Теплогорский завод. Его доменная печь дала первый чугун 75 лет тому назад. И профессии здесь сохранились древние: катали, метельщицы, крючечники.
Труд на домне нелегкий. Никогда в цехе не видать было женщин. Но в дни войны эта традиция начала нарушаться. Жены фронтовиков заменили своих мужей — каталей и засыпщиков. Старых горновых' заменили юноши, а мастеров — девушки.
Стали мастерами доменного цеха и Тамара Скворцова и Людмила Семенова, которым едва лишь, перевалило за 20 лет.
Недоверчиво отнеслись вначале к девушкам-мастерам буквально все, даже инженеры. Надо было отстоять свой авторитет. Но как его отстоять, если, говоря откровенно, девушки не мечтали быть мастерами. Их и не готовили к этому.
Но фронт требовал металла и Тамара Скворцова твердо решила не отступать перед трудностями. Серьезным и ответственным было эго решение. Предстояло заменить старого и опытного мастера.
Людмила стала мастером значительно позднее подруги. Техник по образованию, она не гнушалась работать водопроводчиком, весовщиком, десятником. Но быть мастером отказалась наотрез. Не помогли ни уговоры Тамары, ни советы мастера Томашевского.
Тогда по-отцовски внимательно, осторожно и вдумчиво начал готовить себе смену Томашевский.
— Все-таки учись у меня, понемногу присматривайся, — говорил он Людмиле.
Все чаще, как бы невзначай, оставлял ее мастер работать одну. А сам радостно примечал, как быстро проявляется самостоятельность девушки, как жадно учится она делу.
И вот однажды Томашевский приказал: «Завтра принимай смену».
Людмила не приняла, испугалась. На следующий день она не застала Томашевского в цехе, а когда спросила:—кто сегодня работает мастером? Ей ответили:
— Ты, товарищ Семенова.
— Я?!
— Страшно тогда растерялась, — вспоминает Людмила.—Ну какое я имею право руководить горновым Кочаном, когда он и старше и опытнее меня... Не помню, как день провела. Только помню—прищла домой, Тамара на меня с тревогой смотрит. Сама волнуюсь, а ей говорю: «Не волнуйся, смену сдала хорошо».
Во много разнятся подруги между собой. Тамара любит потанцевать. а еще больше — рисовать. Стоит она на мостике колошника и подолгу смотрит вокруг. Далеко уходят приземистые домики поселка, плотным кольцом сжимают их горы, покрытые лесом. «Пока на гору взберешься, даже в лютый мороз тебе тепло станет, пот прошибет, — вспоминает девушка раз-сказы старожилов,—потому и поселок Теплой Горой назван».
Небо в закате необычайно красочно. Впитывает в себя Тамара этот уральский вечер, чтобы, придя домой, поскорее набросать его на бумаге.
Людмила — больше всего любит книги. На вид она кажется хрупкой. Недавно хотела поступить в морскую школу, но оказалось, что не дотягивает девушка двух сантиметров ростом до нормы. До чего было обидно.
Но одна черта роднила подруг— не уступали они друг другу в работе, в мастерстве. Хотя старый доменщик Субботин считал, что Тамара-мастер покрепче, потому что приказать властно умеет и прикрикнуть, если надо. А о Людмиле директор завода тов. Попов еще прошлым летом говорил:
— Тиха уж очень. Покричать на людей как следует не умеет. Боюсь за ее авторитет.
Нынче, через полтора года, когда мы вновь встретились с Людмилой, она осталась попрежнему такой же скромной и тихой. Но ценят и уважают ее за умение и упорство.
Удивляются старые мастера. — Другого рабочего десятком громких, да крепких слов пронять не можем. а Людмила одним тихим словом берет. Провинившемуся говорит примерно так: «Бросай работу и уходи. Я сама или товарищи за тебя сделают». Ну, человеку и стыдно.
В чем же скрыт авторитет девушки-мастера? Прежде всего в исключительно добросовестной работе. Каждый рабочий знает—если случится у него затруднение, мастер тут как тут, приходит на помощь.
— Хоть и труд у нее не женский. но работает она столько, сколько сил хватает,—говорит заместитель начальника цеха Алексей Дмитриевич Субботин.
И еще: крепнет авторитет Людмилы потому, что отлично знает дело и знания свои неустанно пополняет. Много читает технической литературы, а главное—учится у старых мастеров.
Коллектив руководимой ею смены знает—не позволит Людмила уступить первенство в соревновании. Недаром смена Семеновой неизменно красуется на доске почета. А ведь соревноваться приходится с опытными мастерами Пахаревым и Кочаном, которые второй десяток лет стоят у печи.
— У Семеновой особая струнка есть,—говорит тов. Субботин,—чугуна побольше давать. Подвалку она делает более подходящую, чем все другие мастера. Нередко приходится говорить старым мастерам: —Товарищи, что же вы меньше девушки чугуна даете?
Тамару Скворцову свыше года тому, назад перевели работать начальником технического отдела. Завидовала ли Людмила подруге, что перешла она на более легкую работу? Пожалуй, нет. Правда, бывает, переживет Людмила особенно трудный день, приходит к Субботину:—Снимите меня с работы мастера. Но когда предложили стать нормировщиком, она отказалась наотрез...
— Эх! Побольше бы уголька, не так трудно было бы работать. Печь на тихом ходу держим. Обидно. Настороже приходится быть...
И вот долгожданный уголь приходит. Закипает работа во-всю.
Всего несколько десятков тонн хромо-никелевого чугуна выпускает за смену доменная печь Этот металл чрезвычайно нужен военной промышленности. Но чтобы его получить из старой печи, надо потратить куда больше труда и Хлопот чем при выпуске сотен тонн металла из современных более мощных печей. Старая домна почти никакими усовершенствованиями не оснащена. От мастера требуется поэтому огромный опыт, большое чутье и отличное знание печи, чтобы варить металл. Все эти качества Людмила Семенова давно приобрела.
Комсомолка. Семенова возглавляет молодежную смену. Кроме кадровиков—старшего по подсыпке Вахрутдинова и старшего горнового Бычкова все остальные 19—20-летние юноши и девушки.
Собрав уголь буквально по кускам, Роза Лунина, Виктор Левин и другие катали и засыпщики дали нужное число колош. И вот огненная струя расплавленного чугуна заполняет изложницы. Вскоре весь литейный двор покрыт остывающими слитками металла. Чтобы скорее остудить его, метельщица Пономарева бьет по сливам крепкой струей воды, а потом слитки складываются в горки. Серые, продолговатые, они издали кажутся снарядами. Любуясь, Людмила глядит на них. Чугунщик Сергей Бакунин, словно играючи, бьет кувалдой по слиткам, отделяя их от изложниц. Бьет так искусно, что кажется звучит знакомый ритм песни о встрече с любимым, о скорой победе...
Подпевает Людмила. Чует девичье сердце: что поется в песне, скоро станет явью.
Н. ОРЕНШТЕЙН.
Теплая гора.