Гроза "Хейнкелей" Арсений Дмитриев
С земли было видно, как на большой германский бомбардировщик, залетевший разбойничать на нашу землю, стремительно кидался краснозвездный истребитель. Несколько секунд шел он за хвостом, а затем, сделал внезапно едва уловимое движение, оказался у фашиста под крылом. В небе возникли короткие огневые вспышки, и огромный бомбардировщик свалился вниз, как подкошенный.
По четкости и быстроте боевого приема товарищи узнали смелую работу старшего лейтенанта Арсения Дмитриева.
Когда в авиачасть, которой командует майор Бобрик, доставляли жестяную фабричную марку, содранную ; с фюзеляжа разбитой фашистской машины, начальник штаба заносил на «текущий счет» Дмитриева еще один вражеский самолет. Ужо вскоре после . начала боев за ним было записано пять «Хейнкелей-111».
Затем произошло нечто на первый взгляд непонятное. Очередной вылет Дмитриева проходил с обычной для летчика уверенностью. Ударом из крупнокалиберного пулемета, прошивающего стальную броню, как картон, был, по всей видимости, уничтожен весь экипаж фашистского самолета. Казалось бы, самолет должен был рухнуть вниз. Но полет продолжался.
Дмитриев еще раз яростно ударил по фашисту, облил свинцом центр машины, прощупал пулеметной очередью самые уязвимые ее места—и ни разу не встретил отпора. А «Хейнкель» все еще был в воздухе. Что это могло означать? Дмитриев все лее нашел в конце-концов разгадку: оказывается, фашистские пилоты, предчувствуя, что поражение неминуемо, шли на последнюю хитрость: включали автопилот. И когда пули, направленные умелой рукой, уже пронзили насквозь броню и фашистский экипаж, автопилот еще тянул некоторое время этот летающий гроб с мертводами.
Шесть таких экипажей спровадил в последний смертный путь старший лейтенант Арсений Дмитриев. На личном счету у Дмитриева числится одиннадцать сбитых бомбардировщиков «Хейнкель-111». Таков этот летчик-истребитель, которого товарищи с полным основанием называют «грозой' фашистских «Хейнкелей».
Небольшого роста, молчаливый, на редкость скромный и даже застенчивый, он но всегда умеет быстро ответить на острое словцо, не любит красно говорить, не хвастает своими боевыми делами.
Зато все свое внимание, все силы отдает он любимой военной профессии. Иной раз в мирное время кое-кто удивлялся его особому пристрастию к новой технике, любви к точным приборам. Когда Дмитриев отрабатывал с майором Ловковым наведение истребителя на цель при помощи радирования с земли, кто-то недоверчиво сказал:
— Неужели на войне ты будешь дожидаться того, чтобы тебе по радио указали цель? Да мы десять раз собьем противника, дока ты советуешься с землей.
Дмитриев настаивал на своем. И вот однажды, когда к аэродрому, пользуясь туманной дымкой жаркого летнего дня, подкрались фашистские бомбардировщики, Дмитриев вылетел, как всегда, спокойно, не суетясь. Поднявшись, он внимательно всмотрелся в небесное марево и вместе с тем прислушался к тому, что скажет ему «земля».
И вот знакомый, спокойный голос майора Ловкова произнес с земли:
— Дмитриев, Дмитриев, левее, выше... Дмитриев взял левее и выше.
— Еще левее, еще,—доносился басок Ловкова,—смотри вперед, враг перед тобой...
Дмитриев замор—перед ним шел вражеский самолет, камуфлированный настолько, что даже вблизи терял свои привычные очертания.
— Дай ему!—напутственно произнес Ловков.
Дмитриев не замедлил привести этот совет в исполнение. Атака была неукротимой. Фашистский стрелок-радист и штурман открыли в ответ бешеный огонь.
— Бейте, бейте с дальней дистанции, трусы,—усмехаясь, сказал Дмитриев.
Им владела одна только мысль— сбить врага. Частыми, короткими очередями Дмитриев заставил стрелка и штурмана укрыться за броневую защиту и, уловив секунду, ударил бронебойными пулями по моторам и по центроплану. Он бил с пятидесяти метров. Самолет повалился вниз столь стремительно, что его экипаж погиб, не успев даже сделать попытки выбросится па парашютах. (
— Готов гад,—комментировал с земли Ловков.
Пользуясь радионаведением, Дмитриев сбил еще несколько самолетов того же типа «Хейпкель-111».
И теперь нет летчика в авиачасти, который не равнялся бы на Дмитриева, но считал бы за счастье слетать с ним вместе, поучиться у него уничтожающим ударам.
Дмитриев прост и скромен, когда оп находится на земле. Йо стоит этому соколу .вырваться в небо, ввязаться в воздушный бой,—и он расправляет крылья, и все дйвятся его смелости, ловкости, слитности его с родной стихией... Страшен и грозен, весь в упоении боем, оп носится и поражает врага, как крылатая молния.
Сбив одиннадцать «Хейнкелей», оп отделался сам всего лишь двумя пробоинами в своем истребителе.
Таков Арсений Дмитриев—гроза «Хейнкелей».
Ник. БОГДАНОВ. ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ.