АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ
КРОВЬ НАРОДА
Говорили что Москва сгорела от копеечной свечки. Наполеон, задумывая поход на Россию, не предусмотрел этой копеечной свечки и слишком поздно понял, что огонь ярого воска горит в каждом сердце русского человека, и Россия—не какая-нибудь Пруссия, которая сразу же—при первом ударе под Иеной—покорно стала на колени ради спасения животов своих.
Россия широка, и размах ее жизни широк. Сжигая древнюю Москву, чтобы один пепел достался наполеоновской двунадесяти-язычной армии, русские спасли свою святыню— отечество: сохранен будет корень—высохнут слезы, заживут раны, и миллионы золотых рук—камень за камнем—заново сложат Москву, богаче прежней.
С не меньшей жертвы началась жизнь молодой, вконец о разоренной, Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. В начале восемнадцатого года пришлось дорогой ценой купить короткую передышку, чтобы собрать разметанные силы страны, создать на смену распавшейся царской армии революционную Красную армию и спасти основное и главное: независимость, где забил источник всечеловеческой правды. Или погибнуть, или завоевать себе право устроить жизнь по правде —так был поставлен вопрос, и все промежуточные компромиссные решения отвергнуты.
Немцы тотчас же вероломно и подло, на 1918 года. Известен их план—присоединения навечно Украины, Донбасса и Крыма, овладения Черным морем, Кавказом, Месопотамией, Персией и вторжение в Индию. Пригрозив Москве ультиматумом, они потребовали передачи им Черноморского флота.
В ответ на это черноморские моряки вывели весь флот на рейд Новороссийске и потопили его. Когда эсминец «Керчь», выполнявший эту операцию, подошел к последнему кораблю—линкору «Свободная Россия» и выбросил торпеду, моряки, стоявшие на, «Керчи», сняли фуражки. Линкор, как живой, боролся за жизнь,—сквозь взрывы и потоки воды было видно, как дрожала его мачта. Только после четвертой торпеды он начал погружаться. Моряки утерли слезы и поклялись отомстить за это дело, поклялись победить, не щадя жизней своих.
Меньше, чем в четверть мк наша страна выросла в могучий, неисчислимо богатый Советский Союз, грозный для врага и верный в дружбе для друзей своих. И вот перед нами стоят новые жертвы, и снова— то же решение: отдать всего себя, все силы для победы.
Четыре месяца длится битва— упорная, ожесточенная и кровавая, какой не знало человечество. Германские армии, мобилизованные для всего мира, встретили,не ожидая того, жестокого беспощадного соперника.
До сих пор соотношение сил,—вооружения и людской численности, —на стороне немцев. Все заводы Европы готовят вооружение Гитлеру, и даже вводя поправку на бомбардировку его заводов, на саботаж покоренных стран и партизанское вредительство, оружия, и особенности—танков, у него до последних дней было больше нашего.
И все же первая фаза войны—«молниеносной»—была им проиграна. Не удался высокомерный расчет Гитлера: сохраняя свои резервы, возможностям только 175 танковых и стрелковых дивизий, разгромить Красную Армию и бросить Советский Союз, в отчаянии, на колени, на его милость.
Эта неудача Гитлера повлекла целый ряд серьезных последствий. Она таила в себе ту же, неумолимую логику событий, как и роковая неудача немцев под Марной в 14-м году. Неудача Марны, казавшаяся вначале эпизодом, логически привела к разгрому и капитуляции вильгельмовской Германии.
Неудача «молниеносной» войны вызвала со стороны Гитлера необходимость ввести в бой все свои людские и материальные резервы и перевести Германию и покоренные страны на жесткий, голодный, террористический режим; с нашей стороны это дало нам возможность быстрой мобилизации основных сил Красной армии и военной промышленности, и на шахматной доске истории позволило сделать,—совсем уже неожиданно для Гитлера, —шах королю—трехглавым конем Советская Россия—Англия— Америка.
Вторая фаза войны проходит у Гитлера под угрозой потери инициативы, в системе его стратегического плана получился разрыв, появилась неизбежность зимней кампании, чудовищной растраты людских резервов и вооружения и — в тоже время — усиления его противника.
Гитлер теперь ничего не щадит: любыми жертвами он хочет поправить первую неудачу, вернуть время вспять и трупами четырех, пяти, энного количества миллионов немцев загородить своего короля от шаха трехголового коня. Предельным напряжением всех сил он добивается окончания войны до зимних холодов или, уж на худой конец, размещения своих армий на зиму в Москве и Ленинграде.
Немецкие дивизии, укомплектованные мальчишками и почтенными немцами, у кого в сердце только—отчаяние и ужас, — наступают. Румынские, венгерские, итальянские дивизии двинуты туда же-— в кровавую бойню. все это лезет на,наши укрепления, дико вопит, отчаявшись в жизни, гибнет, гибнет, и новые волны идут по трупам. Их поят, водкой, их пону- кают наведенными в спины пулеметами. Это нашествие смертников.
Хотел бы я на минутку заглянуть к Гитлеру в его роскошный кабинет или шикарное бомбоубежище... ' «Что вы думаете делать дальше, немец, каковы ваши перспективы?»
«Русские отступают!» —заорал бы он, раньше чем отправить меня к палачу, чтобы топором отрубить голову.
Красная армия отступает, но Красная армия ни разу не была разбита, вам не удалось ее ни окружить, ни пошатнуть. Не всякий боксер, начавший из последних сил молотить кулаками, не щадя своих скул и носа, выигрывает драку Тот выигрывает драку—у кого в запасе больше физических и моральных сил. У вас они истрачены, ваш тыл пустой, выше наступление напоминает августовское наступление Людендорфа, в 1918 году, когда он рассчитывал только на чудо—и чуда не совершилось. На какое чудо вы сейчас рассчитываете? Красная армия опирается на могучий тыл и на волю народа к победе, а ваш тыл похож на гнилое дупло. Красная армия вас остановит, на зиму вам придется перейти к обороне и поджи- мать ножки, как тараканам, выброшенным на снег. В наступление вы бросили все, как неразумный игрок; стиснувший от бешенства зубы. Гер-манский бог вам не поможет и не пошлет крылатых Валькирий для весеннего наступления. Вам придется думать об отступлении и бегстве. В Ленинград вам не удалось ворваться, там триста тысяч немцев уже кормят могильных червей. Два раза вы пытались наступать на Москву,—под Ельней ваши дивизии были позорно громлены, из-под Брянска генерал Гудериан едва унес половину своих танков. Мы не хвастаемся этими нашими удачами, наши удачи впереди. Мы лишь только обнаружили передо всем миром, что немецкая якобы непобедимость пугало для детей. И вот—примите уверение, что Москвы вам не взять. Красная армия и русский народ Москвы немцам не отдадут.
В третье—октябрьское — наступление на Москву немцы естественно и логично должны были начать с успеха: у них в местах удара было подавляющее преимущество в людской силе и танках Мы потеряли Брянск, Вязьму и Орел. Москва в опасности.
На этом и закончится вторая фаза войны—отчаянного бешеного наступления Гитлера, но не его победой, о чем он уже широко обвещал мир, не зимними квартирами немцев» на Тверской, Мясницкой и Арбате, не фотографическим снимком самодовольно ухмыляющегося Гитлера у Спасских ворот Кремля! Нет, поход его на Москву закончится нашей ве ликой всенародной победой: в эти о грозные дни германские армии будут остановлены перед Москвой и лягут в снега.
Фронт наших отступивших красных дивизий уплотняется и насыщается. Большое количество артиллерии и других огневых орудий стягивается на подступах к Москве. Подходят людские подкрепления. Англия и Америка насытят наш фронт могучим вооружением. На всех заводах Советского Союза усиливается выпуск танков, самолетов, орудий, оружия и боеприпасов. Инженеры и рабочие по нескольку суток не выходят из цехов, чтобы поднять круто вверх график выпуска продукции. Русское сердце участило свои удары, и они, как молотом, колоколом раздаются по всей земле. Москва в опасности!
Мы сравняемся с немцами в самом насущном,— в количестве танков. И Гитлер оттянет руку от трехголового коня, глядящего ему в кошачьи — глаза с непоколебимой ненавистью: умри, погибни!
Наши жертвы велики. Разрушены и разорены города, врагом захвачен — Киев—мать городов русских, сожжены без числа села и деревни, вытоптаны нивы, миллионы советских людей стонут под игом свирепых завоевателей—немцев, о которых только можно сказать, что они заставили нас и весь мир перестать верить, будто из Германии когда-то шел тихий и чистый свет науки, философии, поэзии и гуманизма.
Нам самим пришлось погубить любимого первенца наших пятилеток. Мы взорвали плотину Днепрогэса. Когда части Красной армии, сдерживая врага, позволили закончить эвакуацию всего имущества, был включен рубильник и красавица плотина, —открывавшая дерзкую и героическую эпоху превращения в пятнадцатилетний срок отсталой России в передовую страну мощной индустрии и механизированного сельского хозяйства, —взлетела на воздух. Днепр хлынул в бреши в 40 метров длиной, и воды его затопили позиции фашистов на правом берегу. Обнажились пороги и черным зубом с днепровского дна снова, как встарь, поднялся Неясыть, преграждая водный путь.
Днепрогэсе строил весь советский народ, отдавая свои сбережения, урезывая насущные потребности. Строили его десятки тысяч строительных рабочих, комсомольцы, инженеры, ученые, строили рабочие на заводах Ленинграда, Москвы, Харькова, Криворожья и других городов, строили его и те безвестные граждане, кто за тысячи верст от Днепра ворчали на скудость жизни и все же несли и свою копеечку строящемуся великому будущему страны. Бетон плотины Днепрогэса уложен на трудовом по- те всего стасемидесятимиллионного народа.
Днепрогэс дал жизнь огромному комбинату старых и новых заводов— металлургических, механических, алюминиевых, ферросплавов, коксовых, заводов Днепропетровска, Запорожья, Днепродзержинска, Кривого Рога. Днепрогэс поднял воды Днепра, и пароходы побежали от Орши,—через пороги и шлюзы,—в Черное море. Киев соединился с морем. Прокатная сталь, алюминий, ферросплавы, кокс пошли на заводы Советского Союза.
Дорого бы дали немцы, чтобы весь Днепровский мощный промышленный узел, вместе с питающим его Днепрогэсом, невредимым попал им в руки. Сколько лишних боевых машин построили бы они, как бы пополнили свои катастрофически тающие запасы сырья, сколько бы добавочно снарядов обрушили на наши головы...
Этого не случилось. «В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага... Срывать все его мероприятия.. При вынужденном отходе все ценное имущество, которое не может. быть вывезено, должно безусловно уничтожаться...» —таковы указания товарища Сталина,
Мы взорвали все шахты в Криворожьи, превратили в груды развалин верфи в Николаеве. В городах днепрогэсского индустриального узла взорваны электростанции, водопроводы и трамвайные парки. В этих, еще недавно шумных, городах —пустыня и мертвая тишина, по ночам тьма, и воду немцам приходится возить в бочках из Днепра.
Мы сами уничтожили один из мощных узлов металлургии и промышленности. Немцам не досталось ничего,—развалины, пустые корпуса пустых заводов. Все оборудование заводов Днепропетровска, Днепродзержинска, Запорожья, Кривого Рога, Никополя, все машины, станки, оборудование и ценное сырье было заблаговременно вывезено в глубь страны, в разные промышленные районы, частью смонтировано в новопостроенных корпусах, частью обогатило оборудование действующих заводов. И на сегодня в эвакуированных электропечах уже начинает плавиться сталь, станки точат снаряды и растачивают орудия, на станах. прокатываются плиты для танков, гидро-и паромолота куют мощь Красной армии.
Уничтожая своими руками эти огромные ценности, созданные священным трудом народов нашего Союза для своего грядущего счастья, мы не вытирали слез, у нас их нет, их иссушила ненависть. И клятва наша:—за гибель—гибель, На гибель себе, на гибель фашистским полчищам заставил Гитлер нас дать эту клятву смерти. Миллионами своих могил покроют немцы все дороги от подступов к Москве до линии Зигфрида.
Но не мы, а Германия будет отвечать за все эти разрушения, за наши жертвы. Мы заставим немцев восстановить наши заводы и города до последнего кирпичика. Так будет. справедливо. Теперь уже не наши капли пота, а немецкие будут цементировать бетон новой плотины Днепрогэса, немцы пусть за это благодарят Гитлера...
Немцы несут ответственность за те ужасы, несчастья и разрушения во всех странах, куда вторглись немецко-фашистские орды. Немецкому народу—если он не опомнится и не покончит с кровавым режимом Гитлера, вновь придется пройти по кровавым следам своим, но уже не как воину- агрессору, но потрудиться — восстановить разрушенное и залечить наши раны. Так будет справедливо.
Но жертвы самой большой, но Москвы в жертву мы не принесем. Пусть. Гитлер не раздувает ноздри, предвкушая этот жертвенный дым.
Звезды над Кремлем кинжальными лучами указывают русским людям: вперед! Вперед на сокрушение врага! Вперед—за нашу свободу, за нашу великую Родину, за нашу святыню—Москву!