ГЛУБИНКА
От Белоево идут лесные дороги. Они ныряют по крутым оврагам и спускам, не раз пересекают тракт и глубинные села и, наконец, приводят вас в Гурино. На всем малопроезжем пути необычайное оживление: спешат люди, катятся груженые телеги с продукцией, и все, что двигается, что спешит, что. работает—все это делается для армии, для фронта.
У гуринцев тесная связь с фронтом. Гуринский сторож и его семья готовят посылку для неизвестных, но близких друзей — фронтовиков. В затейливый кисет вложена записка: «Помните, что за вами стоит весь народ.
Когда вызрел хлеб, гуринские комсомольцы отмеряли три гектара, первейшей пшеницы, решив все собранное с них зерно отправить для армии. Поле с какой-то особенной тщательностью убрали, а когда пришли ясные осенние дни, комсомольцы пустили молотилку и работали весь вечер. В дневнике бригадира появилась запись: «Пятнадцать возов пшеницы отправлено для Красной Армии».
***
У гуринской околицы стоит высокий двухэтажный дом-—здесь сельский совет. В комнатах не смолкает говор —это собрались чтецы. За столом председателя сельисполкома комсомолка Гусельникова, еще совсем юная девушка, с румяным озабоченным лицом. По лавкам чинно рассеялись десять-двенадцать подруг.
—Наш маленький агитколлектив в сборе,—начинает Гусельникова.— Шуры Ладановой нет, она ушла на фермы.
Короткая пауза. Молчание.
— Ну что-ж вы мне расскажете? Где вы сегодня побывали? Вот ты, Феня Коньшина...
Агитаторы поочередно рассказывают. Информация—злободневная, насыщенная фактами. Одна говорит, что за прошлую неделю больше всех поработали льноводки колхоза «Искра» Евдокия Нечаева и Евдокия Исыпова. Это настоящие мастерицы. На каждом гектаре они натеребили по 750 снопов. Сдали государству 8 центнеров льняного семени.
— А что ты сделала, как агитатор?—перебивает рассказчицу Таисья Гусельникова.
— Я попросила, чтобы они выступили перед всей бригадой. И, знаете, как хорошо их встретили. О рекордах Нечаевой и Исыповой мы написали в стенном листке. Многие приходили, интересовались.
На дворе уже ночь, все реже мелькают. огни в избах, а агитаторы еще ведут разговор о молотьбе и читках, о хлебе и фронте, о горячих сельских буднях.
Беседа заходит о колхозном балансе и в записные книжки вносятся цифры и факты, о которых завтра узнает все село. К началу октября два гуринских колхоза. убрали весь хлеб, провели расчеты с государством, с МТС. Колхозники нынче по- лучат на: 700 центнеров зерна, больше, чем в прошлом году.
Надо, чтобы вы рассказали о Фекле Нечаевой,—говорит председатель. Встала она за старую молотилку и ежедневно дает по 300 с лишним пудов хлеба в смену.
Гусельникова смотрит на загорелые лица. своих подруг и думает, как они все выросли и возмужали в дни войны. Из робких и несмелых теперь они стали бойкими чтецами, деятельными распространителями колхозного опыта.
***
В один из ленинградских госпиталей поносовские колхозники отправили гостинцы. Готовили их все от старого до малого. Выделили лучших кулинаров, которые стряпали сушки и другую снедь, а вязальщицы и ткачихи готовили теплые носки и холщевые, с красной вышивкой полотенца.
— Пожелаем вашим друзьям здоровья и полных сил,—отправляя посылку, сказал председатель колхоза Степан Петров.отправляя посылку, сказал председатель колхоза Степан Петров.
Шли дни. Однажды письмоносец принес письмо от неизвестного отправителя. В правлении была только одна сторожиха Аграфена, Степан Петров проводил военную учебу, остальные члены правления и счетоводы ушли на молотьбу и к складам.
—Наверное, из округа,—сказала сторожиха.
—По штемпелю не подходит, должно из армии,—заключил письмоносец.
Каждый вечер, как повелось в Поносово, Степан Петров проводил читку. Он обычно начинал с рассказа о военных действиях, приводил несколько фронтовых эпизодов, а в конце касался сельских дел. Так и сегодня, прочитав несколько интересных газетных заметок, он повел рассказ о кузнеце Федоре Овчинникове.
— С большим увлечением кует наш Федор Андреевич, кует так, что искры летят. Все одиннадцать косилок он поставил на ход, за всю уборку ни единой аварии не случилось. Ему и хлеба причитается больше ста пудов...
— Письмо тут с почты принесли, — вмешалась сторожиха Аграфена.
Степан Петров распечатал письмо и долго, взволнованно читал.
—Это нам из Ленинграда, от бойцов,—после длительной паузы сказал председатель,—Они благодарят нас за гостинцы и пишут, что скоро снова пойдут на фронт, жизнь свою за нас не пожалеют...
При тусклом свете лампы читали письмо, и каждое слово касалось сердца, трогало, волновало. В письме говорилось: «Мы благодарим вас, товарищи колхозники, за печенье, за полушубки, которые вы послали для армии. Ваш подарок зовет нас на бой с врагом. Мы защитим ваш труд от фашистских людоедов».
Когда чтец кончил, с лавки поднялся высокий старик Василий Климов и сказал председателю:
—У нас, Степан Алексеевич, машинистов недостает, давай я по-стариковски попробую. Да и от охраны зерна не отказывалось.
— Надо ленинградцам ответить двойным целом,— послышались голоса.
Под утро из Поносово направились десятка два возов с хлебом— это шел новый обоз для фронта.
***
В тысячах далеких колхозных глубинок живут и работают. простые сельские агитаторы. и пропагандисты, словом и личным примером подымающие народ на справедливую борьбу с фашистскими палачами. Тысячами незримых нитей связана глубинка с фронтом, она живет теми же мыслями, что и вся страна.
В. БИРЮКОВ.
Гурино—Поносово, Коми-Пермяцкого округа.