Героическая литература русского народа.
«Будет, будет бандурист с седою по грудь бородою, а может, еще полный зрелого мужества, но белоголовый старец, вещий духом, и скажет он про них свое густое могучее слово. И пойдет дыбом по всему свету о них слава, и все, что ни народится потом, заговорит о них».
Эти слова Гоголя из «Тараса Бульбы» звучат величайшей и проникновенной правдой в применении как к нашему богатырскому прошлому, так и к нынешней героической борьбе с фашистским зверем.
Героизм и отвага искони свойственны русскому народу. Еще в глубокой древности, когда он только устанавливал свое государство и тяжелым мечом добывал себе место между другими народами, он поразил весь мир подвигами великого мужества, о которых далеко пошла всесветная слава.
Византийский историк Х века Лев Калойский, активный враг Руси, был, однако, вынужден признать высокие боевые качества своих русских противников: «Сей народ», писал он, «отважен до безумия, храбр и силен... Говорят, что побежденные они никогда не сдаются неприятелям, но вонзая в чрево мечи, себя убивают.... Страшась рабства, боясь служить своим врагам, они сами себя закалывают».
Дочь византийского императора, Х века Алексея Комнена Анна, передавая отзывы и разговоры придворных, писала о русском войске, спасшем Византию от нашествия половцев: «Это были смелые и марсоподобные люди».
Подобные свидетельства иностранцев о величайшей доблести и мужестве русских воинов идут и через все последующие столетия, не прерываясь вплоть до сегодняшнего дня.
А ныне вновь «дыбом по всему свету» идет молва о героизме и патриотизме советского племени, созревшем на основах леничско-сталинского учения и воспитанном великой большевистской партией. Даже наши злейшие враги вынуждены признать это. «Неоспорим тот факт», цедит сквозь зубы фашистский официоз «Фелькишер беобахтер», «что из всех противников, которых встречал немецкий солдат, советский боец является самым упорным».
Героически борясь с врагами и беспощадно громя их, наш народ воспел и прославил подвиги своих сынов в произведениях своего чудесного творчества. С восхищением и любовью народ отлил в колоссальные формы фигуры своих любимцев- -богатырей. Каждый из них получил в былинах свой индивидуальный облик,—могучий, прямодушный Илья Муромец, и прославленный своим «вежеством» Добрыня, и пылкий несдержанный Алеша Попович,—но одна общая черта, роднит их всех,—беззаветная преданность родине и готовность отдать на ее защиту все силы и самую жизнь.
Всем этим любимцам народного сердца совершенно чужды хищничество и агрессивность. Они никогда не идут против мирных народов, но, когда враги захватывают их родную землю, богатыри бьют их беспощадно, пока не выгонят прочь или не уничтожат всех до единого.
«Ай тот ли Батыга на уход пошел,
Ай бежит-то Батыга, запинается,
Запинается Батыга, заклинается:
Но дай боже, не дай бог да не дай дитям моим,
Не дай дитям моим да моим ы внучатам
А во Киеве бывать да ведь Киева видать».
Эта линия страстной патриотической героики пройдет потом через всю нашу литературу как наиболее мощная и волнующая.
Глубоким сочувствием наполнена в «Слове о полку Игореве» характеристика воинов, которые «под трубами повити, под шеломами взлелеяны, с конца копья вскормлены», а потом в бою, словно соколы, «высоко плавают на дело, на ветрах ширяяся, хотя птицу в буйстве одолети». Красотой и мощью звучит восклицание самого Игоря: «Луце ж бы потяту быти, неже полонену быти» («Лучше быть убитым, чем попасть в плен»). Великолепными откликами ему звучал в последующих веках слова Юрия Рязанского (из повести «О приходе Батыевой рати на Рязань») «Лучше нам смертью живота себе купити, нежели в поганой окаянного царя воле быти. Выпьем чашу смертную», и исполненная уверенности `в своей силе отметка автора ХШ века: «Немцы радовахуся, далече будучи от нас за синим морем», и заявление осажденных в Азове донских казаков в письме к турецкому султану Ибрагиму: «А наших казачьих зипунов никто даром не имывал.. А прозвище наше вечное—казачество вольное донское бесстрашное, войско наше грозное. А живота своего не рассуждаем (то есть о своей безопасности не заботимся), не страшимся того, что силы ваши великие... А государство наше многолюдно, велико и пространно, сияет светло, аки на небе солнце». Сколько отваги и горячей любви к родине слышится в этих простых, но мощных словах!
Литература ХVIII века жадно впитывала влияния Западной Европы, но и она не забыла и не отбросила родной героико-патриотической темы. Из самых глубин народной жизни пришел могучий Ломоносов, гениально отразивший всю необъятность и мощь Руси, колоссальную силу ее народа н несчетные богатства природы и в. т же время—трагедию ее отсталости, страстную потребность в знании и технике. Он поставил с громадной силой тему Петра 1, который сделался для него воплощением могучего движения страны вперед и гениальной одаренности народа в борьбе с природой и врагами. Державин, унаследовавший от Ломоносова тему народной героики, поднял на громадную высоту образ другого великого полководца—Суворова и героизм суворовкого чудо-богатыря солдата.
Русская литература ХIХ века уже сама по себе, своими изумительными красотами и мощью, богатством идей и блестящими качествами языка представляет свидетельство гениальности и величия создавшего ее народа. Тургенев недаром говорил: «Нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»
А глубокое усвоение наиболее передовых идей эпохи и овладение методами критического реализма дало нашей литературе возможность поставить вопросе о любви к родине в теснейшую связь с вопросом о правах человека и народа на жизнь и счастье. Поэтому борьба против чужеземных хищников-угнетателей сливается в ее изображении с борьбой против домашних насильников, лишавших народ свободы, знания и радости. Многочисленные образы народного героизма в этой двуединой борьбе, созданные художественными гениями этой эпохи, горят до сих пор в сознании советского потомства,—недаром наша партия и правительство в таких громадных масштабах популяризировали и популяризируют их. Всем нам памятны и гениальные строфы пушкинских поэм, посвященных борьбе России за свое будущее при Петре 1, и пушкинские стихотворения в честь двенадцатого года, и вдохновенные звуки лермонтовского «Бородина», и могучий образ Тараса Бульбы, и другие произведения и образы великих установителей нашей литературы. Беззаветная отвага, презрение к трусости и смерти, беспредельная любовь к народу, пронизывающие насквозь эти произведения, делают их для нас бесконечно близкими и дорогими.
Глубоко вошли в народную память и пламенные строки Белинского, Герцена, Чернышевского, Некрасова, Салтыкова-Щедрина в защиту народа и в утверждение народной силы, и бессмертная эпопея народной войны в грандиозном полотне Льва Толстого, и сотни других произведений великого русского слова. А за всеми ими высится необъятный образ матери-России, поруганный царизмом и жандармами, но не утратившей своей мощи, убогой, но и обильной, сохранившей в бесконечно трудных условиях и героическую готовность к борьбе и веру в свою неодолимость. Сила народная, сила могучая, совесть спокойная, правда живучая!
| Могучий титан русской и мировой литературы А.М. Горький не только унаследовал эти громадные темы, но пошел от них дальше-—к боевой героике пролетариата, борющегося под знаменами Ленина—Сталина и ведущего за собой на борьбу все трудящееся человечество. В своих чудесных созданиях он навеки запечатлел и «безумство храбрых», идущих в бой с врагами, и великую мудрость народа, строящего жизнь страны социализма, и неистребимую ненависть в фашистскому зверству, и великую преданность отечеству всех трудящихся. Наши лучшие писатели В. Маяковский, М Шолохов, А. Толстой, А. Серафимович, Н. Островский, А. Фадеев и целая фаланга других энергично сотрудничали и сотрудничают великому художнику пролетариата в деле раскрытия героических качеств советского человека, борющегося за дело народа, за дело всего человечества. А рядом с ними эту же работу выполняет многоцветный фольклор различных народностей Советского Союза, на 60 языках раскрывающий чувства страстной любви к родине и готовности отдать жизнь за ее счастье.
Мудрый казахский акын Джамбул, выражая волю целого народа, дает завет—заклятие своим внукам;
«Гляди: коснулся подлый враг
Родного рубежа,—
Обрушим скалы на него,
Чтобы попятился дрожа
Потоком хлынет вражья кровь:
Кто крови жаждет, будет сыт,
Своею кровью будет сыт.
Пусть захлебнется он в крови!
Врага, как жабу, раздави
Железом танковых копыт».
Ему отвечает армянская народная песня:
«Я проверю винтовки затвор,
Позабуду пощаду и жалость
И стрелять буду, целясь в упор,
Чтобы от гада следов не осталось».
И русская женщина откликается звонкой песней:
«Вылетает истребитель,
Мой сыночек в нем родитель,
Мой сыночек метит чисто,
Бьет без промаха фашиста».
Таково могучее дыхание великого народа, уловленное тонкими, изящными, могучими средствами словесного искусства.
Достаточно внимательно прислушаться к этому дыханию, чтобы `понять, что столь великий народ нельзя поставить на колени, что его невозможно сделать рабом, что он несокрушим в борьбе с врагами.
Фашистские бандиты, нищие морально и интеллектуально, растоптавшие ногами лучшие предания собственного народа, не могли, конечно, прочитать великие судьбы нашего народа, запечатленные в нашей великой национальной культуре и литературе. Они хотят заставить нас, вопреки великим заветам наших отцов и дедов, вопреки всему строю нашей жизни и нашей мысли, подчиниться фашистскому рабству и покорно нести вековечное иго. Советский народ, уничтожая сотни тысяч фашистских извергов, миллионами уст заявляет им словами народной песни:
«Мудрым Сталиным самим.
Наше счастье ковано,
Никому не отдадим
То, что завоевано». .
Е. А. БОГОЛЮБОВ — профессор Молотовекого пединститута.