Петэновские методы на Филиппинах
Почуяв над собой грозную опасность, жучок божья коровка опрокидывается на спинку, поджимает ножки и отдается на милость своего врага.
Никто не поставит божьей коровке в вину ее миролюбие и непротивление злу насилием. Природа не снабдила божью коровку ни рогами, ни копытами, ни смертоносным жалом, ни отважным сердцем.
Что сказать о человеке, который вооружен, способен сопротивляться, но при первом появлении врага мгновенно опрокидывается на спину и задирает ноги в знак полной покорности? О таком человеке говорят с презрением как о трусе. Это относится и к народу, уподобившемуся божьей коровке, и к отдельному городу, который позицию божьей коровки именует благозвучным именем «открытого города».
Таким «открытым городом» об’явлена столица Филиппин—город Манила. Манила не защищается. Большой город опрокинулся на спину, вытянул ноги и ожидает милости врага. Но враг не тронут этим коровкиным миролюбием. Японцы отклонили просьбу Манилы, они бомбят Манилу.
Во второй мировой войне это не первый город, распластавшийся на спине перед врагом. Когда гитлеровские полчища приближались к Парижу, генерал Денц с ведома и согласия маршала Петэна лег в позицию божьей коровки. Он об’явил столицу Франции открытым городом и отказался от сопротивления наглому врагу. Маршал Петэн задрал перед победителями свои ноги в генеральских штанах. Он получил за это снисходительный пинок в зад, но не спас Париж от унижения. Немцы вошли в некогда гордую столицу Франции и расположились в ней, как в своей казарме.
В 1870 году немцы тоже подходили к Парижу. Они осадили его, потому что Париж предпочел лишения и героическую смерть презренной капитуляции на милость победителя. Парижане дрались, как львы, а не пресмыкались, как божьи коровки. Лишь предательство генерала Трошю, коменданта Парижа, отдало тогда Париж немцем. Они лишь на самый короткий срок вступили в столицу и затем покинули ее. Бисмарк боялся слишком глубоко оскорблять национальную честь французов.
Столица Филиппин—город Манила мог сопротивляться врагу, как сопротивляются Ленинград и Севастополь, как сопротивлялись Москва и Тула.
Город Манила мог держаться в осаде, как держался Тобрук. Лишения и бедствия были бы с избытком возмещены славой народа и истощением сил противника. Враг сразу почувствовал бы, что имеет дело с сильным, мужественным городом, который готов отстаивать каждую свою улицу, каждый дом. Не разрушения зданий страшны народу, сохраняющему чувство национального достоинства. Страшнее моральное разрушение, открывающее врагу доступ в страну. Страшнее, когда вооруженный человек, способный драться, превращен в божью коровку и покорно закидывает кверху ножки при первом разрыве снаряда.
Воздушные налеты не испугали жителей Лондона. Всему миру известно, как держат себя под бомбами фашистских стервятников жители Москвы, Ленинграда и других советских городов. Так же мужественно держались под вражеским обстрелом защитники Тобрука. Это об’ясняется тем, что народ и армия, правительство и командование относятся непримиримо к врагу, горят ненавистью к нему и готовы со всей самоотверженностью драться до полной победы над врагом. В таких условиях нет и не может быть места для капитулянтства, для метода маршала Петэна, который не хотел драться с врагом, искал гнилого компромисса и проявил душевную дряхлость в мере, превышающей дряхлость его возраста.
Чем отличается в данном случае «открытый город» Париж от «открытого города» Манила, или наоборот, «открытый город» Манила, от «открытого города» Париж? Ничем. Два сапога—пара.
Д. ЗАСЛАВСКИЙ.
«Правда» за 30 декабря 1941 г.