В надежде на штурм
(От нашего специального корреспондента)
Невеселые думы бродили в голове заведующего шахтой тов. Насибуллина Еще и еще раз смотрел он на безутешные цифры. Кончилась неделя, а что в итоге? За такой итог прочищают с песочком, подумал он. Конечно, неожиданного здесь ничего нет. Каждый день он видел, что растет должок в угле. Но ведь совсем недавно казалось, что счастье так возможно, так близко. Думали, кривая добычи изменит свой путь. А теперь ясно—шахту надо крепко вытягивать.
— Вот как дрянно работаем, Николай Иванович, — сказал он парторгу Григорьеву, — хоть ты что. Заедают нас без конца всякие причины.
— Это правда, не блещем работой, а шумим много.
— А что, Николай Иванович, если провернуть нам сутки повышенной добычи. Понимаешь, мобилизация людей... подъем... ответственности больше... Вот тебе и скачок. И в плановом порядке, без штурмовщины. Я ведь не люблю их—штурмы-то.
— Что ж, не ново, но это идея.
Накануне «суток» на разряде было громче обычного. Руководители участков призывали работнуть как следует. Усиленно скрипели перья в отделах шахтоуправления. В отличие от будничных дней, механики виимательней осматривали механизмы. Даже плетущиеся всегда в хвосте горняки решили, что один день—это не так страшно, можно поднажать, а там ведь не обязательно высокое напряжение.
Сутки повышенной добычи — 8 июля—прошли действительно успешно. Шахта выполнила план. Руководители не очень скромничали. Они считали, что умеют все-таки здорово спасать положение. Они уверяли, что отныне шахта каждый день будет работать высокими темпами. Что касается недостатков—то они, несомненно, есть, но зависят больше от объективных причин. Во всяком случае их постараются ликвидировать как можно скорей.
На завтра шахта дала угля на 9 процентов меньше плана. 10 июля план был выполнен на 75 процентов. 11, 12, 13 и 14 июля улучшения не наступило. Шахта недодала сотни тонн угля.
Тогда опять взялись за излюбленный способ, решили спасать положение так называемыми «сутками повышенной добычи».
Однако, на сей раз—15 июля с «сутками» на шахте оконфузились, план не выполнили, а на первом участке даже замололи 3 столба. Последующие дни были столь же будничны, как и предыдущие. Каждый день — недодача сотен тонн угля. Ни ровного ритма, ни нарастающих темпов, обещанных руководителями, не получилось.
Зараженные штурмовой лихорадкой, руководители шахты не обращают весь свой пыл и энергию на искоренение основных причин, мешающих нормально работать. И это совсем не объективные причины. Когда некоторые низовые командиры — десятники и начальники участков проявляют вопиющую безответственность в работе, равнодушны к судьбе плана, руководят спустя рукава, пренебрегая требованиями военного времени,— что же здесь объективного? Когда ряд шахтеров, пользуясь беспечностью таких командиров, безнаказанно нарушает трудовую дисциплину и это больно бьет по интересам шахты,—что же тут объективного? Разве устранение и этой причины зависит от внешних условий? Безответственность и трудовая расхлябанность — вот из-за чего на шахте все конфузы и несчастья, все аварии и срывы, вот что мешает многим рабочим добиваться успеха.
Десятнику 5-го участка Лущан в ответственный момент было
предложено доставить в забой рештаки, чтобы не задержать выдачу угля. Это распоряжение начальника участка Баранова Лущан не выполнил.
— Я же людей снял, чтобы лес доставлять.—оправдывался он потом, спокойно относясь к происшедшей по его вине потере угля.
На участке № 2 произошел завал столба из-за недобросовестного крепления. Начальник участка Меньшиков был в это время пьян. В пьяном угаре он давал явно неправильные указания и распоряжения. Когда, наконец, его вызвали в трест (так как руководство шахтой оказалось бессильно воздействовать) и предложили немедленно принять меры для ликвидации аварии, Меньшиков наотрез отказался это сделать и в знак демонстрации добавил винных паров. Сейчас командира-дезорганизатора сняли с работы, но рассказанная история не стала предметом обсуждения на шахте, ничему не научила других нерадивых работников.
Отношение начальников участков к соревнованию самое плевое. Фактически начальники участков не занимаются соревнованием, не беседуют с бригадами, как лучше выполнить обязательства, не устраняют с их пути то, что мешает повышению производительности.
Безответственность некоторой части командного состава оставляет за собой плохие результаты, ведет к упадку дисциплины среди рабочих, к плохой организации труда. На участке № 2 разгильдяи Комильцев и Гилев лодырничают. Даже при благоприятных условиях они выполняют задания на 30—40 процентов. Крепильщик текущего ремонта Желнин на-днях получил наряд — восстанавливать параллельный штрек № 1 по 10 скату. Зная, что обычно в шахте плохо контролируют выполнение распоряжений, Желнин до 12 часов просидел на 3 штреке без дела, якобы ожидая лес.
Так проходит на шахте день за днем. Руководители ее Насибуллин, Григорьев и гл. инженер Любимов шумят по поводу «объективных» причин, а когда спохватываются, что время уходит, начинают штурмовать, правда всячески утверждая, что «сутки повышенной добычи»— это не штурмовщина. Кстати сказать, эти сутки показывают, что шахта, конечно, обладает большими возможностями для того, чтобы выдавать уголь строго по графику и обеспечить ежесуточное циклование лав. Но не было случая, чтобы результаты суток закреплялись. Напряжения хватает только на один день. И это потому, что на шахте не навели военного порядка, не повели решительной и суровой борьбы с теми, кто с прохладцей относится к государственным заданиям, беспечен на производстве. А ведь так, как шахта работает в избранные «сутки», она может и должна работать ежедневно. Это должно быть ее постоянным стилем. Шахта может и обязана добиваться высоких показателей не в результате штурма, а планомерной работой, обеспечивающей непрерывное нарастание темпов.
Штурмовой метод работы шахты хорошо известен губахинскому горкому ВКП(б). И не только известен. «Сутки повышенной угледобычи» каждый раз проходят с согласия горкома.
Сотни передовых горняков имеет в своем коллективе шахта. Это забойщик Бабенко, выполняющий со своей бригадой годовой план угледобычи, это забойщики Кирьянов, Фарфуллин, Моторин, Наволяшин, Алексеев, Телешов и другие, выполняющие по полторы и две нормы. Они показывают пример того, как надо работать в военное время—без рывков, без штурмовщины, а равно, со все нарастающей силой. Таких людей может быть во много раз больше. Руководителям шахты следует лишь отказаться от штурмовщины и перейти к работе планомерным, военным стилем.
Бор. СТЕРН.
Поселок Половинка.