НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ
— Моя жизнь принадлежит родине, партии. Готов защищать свое счастье и свободу до последнего вздоха,—так заявил инженер Очерского завода Александр Андреевич Рязанов. Эти же слова повторили 55-летний колхозник Филипп Павлович Тиунов и самый молодой ополченец 16-летни Ваня Вшивков, сапожник из обувной артели.
Клятва жизнью своей защищать свободу и честь отечества торжественно и грозно звучит в словах миллионов народных ополченцев. Каждый из них знает, за что он пойдет сражаться на фронтах отечественной войны, за что, если нужно будет, он по капле отдаст свою кровь.
...Это было давно. 40 лет тому назад. Сквозь осеннюю ночную сырость и темноту, в зимние буранные ночи от окна к окну, от дома к дому бегал 13-летний мальчик, стуча в окна замерзшим кулачком.
— Смена!—кричал он. И из домов выходили рабочие, направляясь к корпусу завода графа Строганова. А мальчик-будильщик Александр Рязанов бежал дальше и снова повторял ту же фразу.
Потом шли годы работы у очерских заводчиков и на предприятиях французских концессионеров. Десять копеек за 12 часов работы у заслона раскаленной сварочной печи, пинки от мастеров, черный хлеб да кружка холодной воды. На двадцатом году назвали рекрутом и отправили на войну. Горько плакала мать, провожая сына.
Новым содержанием наполнилась жизнь с октября 1917 года. Александр Рязанов вступает добровольцем в красногвардейский отряд и идет сражаться за молодую Советскую Республику.
Наконец, настало время мирного труда. Бывший будильщик, теперь коммунист Рязанов, начинает работать на заводе слесарем, бригадиром, мастером, начальником смены. Получив диплом инженера, он назначается начальником производственного отдела завода.
Глубокими складками на лице отпечаталась долгая трудовая жизнь. Но в глазах этого человека видна гордость своим настоящим.
***
Поздним вечером коммунисты и комсомольцы Третьяковской парторганизации после об’единенного собрания вступали в народное ополчение. На столе председательствующего уже лежала пачка заявлений. Но коммунисты долго еще не расходились. Над деревней опустилась ночь, а Филипп Павлович Тиунов, бородатый колхозный кузнец, продолжал рассказывать:
— И вот после многих штыковых схваток с немцами мы все же взяли это село. В ту ночь я был в карауле. Вдруг выстрел... Очнулся в плену у врага.
— Били?—прервал кто-то из слушавших.
— Издевались! Вниз головой за ноги подвешивали к дереву. Потом, когда терял сознание, обливали водой и снова избивали.
В полутемной комнате стояла тишина. Перед глазами рисовалась потрясающая картина, недавно переданная по радио, о мучениях и смерти одного председателя сельского совета, которого фашистские палачи разорвали танкетками...
— Ну, а потом,—продолжал Филипп Павлович,—не поглядели на то, что у меня раны кровоточили, и угнали в лагеря на работу. Везли 12 суток без хлеба. Работали под плетью, ели убитых ворон, лягушек и даже собак.
— Скоро эти гады будут сами жрать дохлых собак,—озлобленно выкрикнул кто-то из слушателей.
Потом повезли нас в Румынию. Ехали три недели взаперти. И опять голодали. Мы прорезали в вагонах дыры и обменивали последние рубашки на кусок суррогатного хлеба. Но многим и эту добычу не удавалось с’едать. Желудки ссыхались и человек умирал с откушенным куском во рту.
— Видал я тогда жуткие картины в Румынии. На полях работали, не имея во что одеться, почти голые девушки и женщины.
— Теперь снова румынский народ плачет кровавыми слезами,—закончил рассказчик.
В этот вечер народные ополченцы колхоза имени С. М. Кирова поклялись защищать свою страну до последней капли крови.
— Никогда не будут свободные колхозники рабами у немецких помещиков!
***
Сапожник Ваня Вшивков, на вид совсем еще мальчик, высказывал в райкоме комсомола свои сокровенные мечты:
— Я и по ночам не сплю, все думаю, как бы мне скорее бить врага. Я ведь уж не маленький. Вот и записался в ополченье.
— А что же ты будешь делать в народном ополчении?
— Учиться, а потом фашистов бить. Стрелять-то я давно умею из охотничьего.
Ваня помял в руках краснозвездный красноармейский шлем—подарок дяди—и упрямыми немигающими глазами обвел присутствующих.
— Только больше всего хочется мне все-таки в моряки. Так и запишите. И еще, что я всех ребят призываю обучаться, а, самое главное, против врага вместе итти.
И он ушел к своему табурету в мастерскую, чтобы «еще поработать сверх нормы».
Секретарь райкома комсомола рассказал, как Ваня каждый день приходил к нему и наведывался, нет ли записи в народное ополчение. Когда ему отвечали, что еще нет, он недовольно замечал:—как же так, ведь я сам слушал речь товарища Сталина, а он говорил вступать.
Но вот стало известно об организации народного ополчения в нашей области и в тот же день в 6 часов утра Ваня Вшивков принес в райком два заявления. Одно в народное ополчение, другое—в комсомол.
А. СПАССКАЯ.
Очер.