ВЕЛИКАЯ НОЧЬ
I.
Какие сравненья,
созвучья какие,
Какие, скажи,
отыскать мне слова,
Чтоб мог я воспеть
в эти дни грозовые
Тебя,
осажденное сердце — Москва!
Москва!
В этот день
словно птиц вереницы
к тебе устремлялись
сердца и мечты,
К тебе,
солнцеликая наша столица,
К тебе,
воплощенье столетий мечты!
Мы знали,
что в черном берлинском гнездище
Кровавая сволочь,
от злобы горя,
Не спит и не ест,
а мучительно ищет
Путей,
чтоб прорваться к нам
в день Октября.
Путей на Москву!
По заоблачной трассе
сквозь ночи
беззвездную синеву
Искали неделями
на Вильгельмштрассе
кровавых
воздушных
путей на Москву.
С ног сбились, наверно,
и Гитлер, и Геринг...
Да что там «наверно».
Наверняка!..
Но вот
план продуман
и сто раз проверен
Жмет руку бандиту
бандита рука.
И я представляю,
как самодовольно,
Упрятав смешок в коротышки-усы,
Спустился в убежище
крысой подпольной
Чванливый
взбесившийся
сукин сын.
II.
И праздник пришел...
Лозунговый, зовущий,
Расцвеченный
алыми стягами день,
Наш день!
Праздник наш
самый ясный и лучший,
Блистающий
в каждой кремлевской звезде,
Поющий
на всех языках и наречьях,
Зовущий
народы вперед и вперед,
Наш праздник
любви и весны человечьей,
Рожденный в великий
семнадцатый год.
III.
Я вижу Берлин...
Словно хищные звери,
Безумною злобой
к живому горя,
Метались двуногие
Гитлер и Геринг
В берлоге фашистской
в канун Октября.
Метался в эфире
поганенький Геббельс.
Он черною ложью
в ту ночь изошел,
Не зря, мол,
о, фюрер,
герр Геббельс твой хлеб ест...
И он сам себя
в эту ночь превзошел.
Он выл,
что Москвы
больше не существует,
Что будет на площади Красной парад:
на белом коне
у Кремля прогарцует
сам Гитлер,
своих поздравляя солдат.
И вдруг
на весь мир
как набат зазвучали
родные, знакомые сердцу слова:
«Внимание! Говорит Москва
Слово имеет товарищ Сталин!».
IV.
Бывал ли
в Москве ты, товарищ,
иль не был,
Но дорого
каждому сердцу оно —
Московское небо,
высокое небо
Без края
раскинувшееся над страной.
В нем
брали начало воздушные линии
Бесстрашных пилотов —
советских людей,
К нему устремлялись
зеленые,
синие
Воздушные шарики наших детей.
А ночью, в часы тишины и покоя,
Когда отдыхала
родная земля
Засматривались
каждой ночью такою
Небесные звезды
на звезды Кремля.
И к этому небу из мглы и тумана
Ноябрьскою ночью
несутся они —
Фашистские,
черные аэропланы,
О, как их
московское небо манит!
Уж кажется, вот...
Вот оно!
Долетают!
Но стоп!
Огневая завеса встает,
Стервятникам путь
на Москву преграждая,
Ночной за ночным
истребитель идет.
И падают, падают
черные птицы!
Горят, словно копны
иссохшей травы!
Нет!
Вам не бомбить
этой ночью столицы.
Нет!
вам не видать
этой ночью Москвы.
Врага сокрушим мы
лавиною стали
Мы в том поклялись
и Москве, и стране,
Но в ночь, когда речь говорит
Наш Сталин,
крушить мы клянемся
врага
втройне!
V.
Из всех репродукторов
звонче металла
Звучали
родные,
простые слова
И Сталина бурей оваций встречала
Страна,
Ленинград,
Москва!
И каждому слову
внимали народы,
И каждая мысль
призывала
вперед!
И снова
из черного логова
отдан приказ —
— 200 «Хейнкелей» в пятый налет
Нет, мало!
Еще 50 «Мессершмиттов»!
Прорваться к Москве!
Заглушить!
Разбомбить!
Но страшен бандит
для своих лишь бандитов,
И жаждать
не значит еще получить.
Ничто и никто
не заставит народы
Отдать свою радость,
склониться ниц,
Отдать свое счастье
и знамя свободы,
И память великих
октябрьских зарниц.
И это так верно,
как наше стремленье,
Кровавого варвара превозмочь,
И это так верно‚
как Сталина гений,
как слово его
в предоктябрьскую ночь!
Сергей СТРИЖОВ.
г. Молотов.