В освобожденном Можайске
МОЖАЙСК. (Спецкорр. ТАСС). За три месяца своего варварского хозяйничья в Можайске немецкие оккупанты испоганили замечательный древний русский город, совершили в нем сотни кровавых преступлений.
При самом въезде в Можайск высится разгромленное фашистами здание школы № 1. Гитлеровские бандиты разрушили все следующие за школой дома в центре города на Московской улице. Перед своим уходом они взорвали большой городской кинотеатр. На его месте остались лишь груды обломков. Все магазины города разграблены. Немцы минировали многие здания. Дикий разбой они учинили в местном музее, в котором были собраны исторические экспонаты отечественной войны 1812 года. Гитлеровские каннибалы, глумящиеся над воем русским, превратили музей в стойла для своих солдат. Музей загажен, повсюду валяется солома, картины и экспонаты изорваны и разбиты.
Со слезами радости встретило население свою освободительницу— Красную Армию. Из темных, сырых подвалов на улицы высыпали женщины, дети, старики. У них измученные, осунувшиеся лица. Кажется, будто люди вышли на свободу после долгих лет пребывания в тюрьме. Сотни людей стояли по обочинам дороги, когда проходили наши войска, жали руки, обнимали и целовали бойцов, благодарили их за освобождение от ненавистного немецкого ига.
Немцы подвергли население Можайска неслыханным издевательствам, совершали над ни в чем неповинными людьми дикие расправы. Жительница Можайска Марина Ивановна Горелова рассказывает, что в первые дни своего пребывания в городе немцы повесили на телеграфном столбе напротив помещения государственного банка заведующего пекарней Ильюшина. У Никольского собора они расстреляли десятки людей. Молодых девушек хватали на улицах и насильно увозили в Смоленск, в солдатские и офицерские публичные дома. Бежавшая оттуда 18-летняя Галя Р. поведала нам жуткий рассказ о подлых надругательствах фашистских мерзавцев над девичьей честью.
Немцы ежедневно в течение трех месяцев насильно сгоняли всех мужчин и женщин в возрасте от 16 до 60 лет на тяжелые работы. В городе ничего нельзя было достать съестного. Торговля совершенно отсутствовала. Многие жители забыли вкус хлеба, питаясь одним мерзлым картофелем.
В городе процветал чудовищный грабеж. Любой немец мог зайти в первую попавшуюся квартиру и, ничего не говоря, залезть в шкафы, сундуки, ящики и забрать все, что ему понравится. У всего населения фашисты отобрали теплые носильные вещи и валенки. За малейшее неповиновение грозил расстрел. Мы сорвали со стены одного дома в Можайске следующее объявление: «К сведению населения. Удаление плакатов, разных аншлагов, срывание уличных щитов и обозначений дорог будут рассматриваться как враждебные действия против оккупационной армии, а виновные будут караться смертной казнью. Местный комендант».
Диким зверствам подвергли фашистские мерзавцы попавших к ним пленных красноармейцев. Они содержали их в овощехранилищах близ железнодорожной станции, избивали палками и, выгоняя на мороз в одном белье, травили собаками. Мы зашли в дом № 3 по Бородинской улице, в котором находилась группа раненых бойцов. По обеим сторонам небольшой комнатушки на соломе лежали тяжело раненые вместе с умершими от ран, трупы которых немцы не разрешали выносить. В этом помещении невозможно было дышать. Пленных кормили раз в сутки соленой бурдой, именуемой, «супом». Санитарная помощь раненым совершенно отсутствовала. Санитарка Клавдия Агапкина, попавшая вместе с ранеными в плен, рассказывает, что немцы дико глумились над ранеными. Ухаживать за ними она могла только тайком. Многих раненых немцы увозили за город и расстреливали.
Можайск оживает. Население древнего русского города вздохнуло полной грудью. Гул боев отодвигается с каждым часом дальше, на запад.
И. ДЕНЕНБЕРГ.