Родной язык
«Только революционная голова, подобная Пестелю, может любить Россию так, как писатель только может любить ее язык. Все должно творить в этой России и в этом русском языке»
Эти бессмертные слова великого Пушкина звучат особенно сильно в наше грозное время, когда фашистские варвары посягают на святыни нашей культуры, нашей национальной гордости и славы, когда они стремятся изгнать, опозорить наш богатый и звучный язык, онемечить его, как поступают уже они с языком польским, чешским, сербским и другими.
Язык наш так же богат и ярок, как богата и красочна русская природа, как богат, могуч и талантлив его творец и носитель—русский народ. Огромной жизненной и духовной силой русского народа об’ясняется могущество нашего языка, его гибкость, многогранная простота и легкость, с которыми все удивительно ярко передается им—крик негодования, потрясающая страсть, сила и воля к победе, задушевные лирические мелодии и отвлеченные понятия.
«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины,—писал Тургенев,—ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!—Не будь тебя—как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома?—Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»
Дивной вязью, как говорит Алексей Толстой, русский народ плел «невидимую сеть русского языка, — яркого, как радуга вслед весеннему ливню, меткого, как стрелы, задушевного, как песня над колыбелью, певучего и богатого».
Ломоносов справедливо утверждал, что русский язык преимуществует над европейскими, что испанским языком с богом, французским с друзьями, немецким с неприятелем, итальянским с женским полом говорить прилично и что русским языком со всеми оными говорить пристойно, так как он сочетал в себе великолепие испанского, живость французского и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка.
Гоголь восхищался талантливой способностью русского народа, умеющего кратко, но сильно и метко выражаться, не в пример немцам с их умно-худощавым, лающим языком. В «Мертвых душах» он писал по поводу прозвища, которое крестьяне дали Плюшкину: «Выражается сильно российский народ! И если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собой и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света. Произнесенное метко, все равно, что писанное, не вырубливается топором. А уж куда бывает метко все то, что вышло из глубины Руси, где нет ни немецких, ни чухонских, ни всяких иных племен, а все сам-самородок, живой и бойкий русский ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы: одной чертой обрисован ты с ног до головы!... Сердцеведением и мудрым познанием жизни отзовется слово британца; легким щеголем блеснет и разлетится недолговечное слово француза; затейливо придумает свое не всякому доступное, умно-худощавое слово немец; но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово».
Неисчислимы сокровища нашего языка—этого национального богатства и гордости русского народа. Из глубины веков дошли до нас речевые самородки и самоцветы—многочисленные и разнообразные афоризмы, присловия, прозвища, пословицы и поговорки, созданные народом, запечатлевшие его мысли, чаяния и излюбленные приемы выражения.
Известный знаток и любитель русского языка Владимир Даль еще сто лет тому назад собрал словарь живого русского языка, состоящий из ста семидесяти тысяч слов, а также более тридцати тысяч русских пословиц и поговорок—этих изречений народной мудрости, свидетельствующих об одаренности, находчивости и остроумии народа. В них чувствуется глубокая жизненная правда («Плетью обуха не перешибешь»), трезвость и смелость в оценках положений («Не так страшен чорт, как его малюют»), ирония («Хотел чорт на луну влезть, да сорвался»), образная характеристика исторических событий («Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!»), полные юмора обобщения («Жена не лапоть — с ноги не скинешь»), добродушный смех («Нажрался, как дурак на поминках», «Расплясался, как старая дева на престольном празднике»), прозрачные намеки («Кушай, гостюшка, девятую шанешку») и т. д. и т. п.
Лучшие мастера художественного слова—подлинно народные писатели—постоянно обращались к образным народным выражениям, в которых им слышалось что-то родное, задушевное, безграничное, или, как говорил Пушкин, разгулье удалое и сердечная тоска. Это чувствуется в типично русской лирике Кольцова.
Соловьем залетным юность пролетела,
Волной в непогоду радость прошумела.
Хорошо представлена русская образная речь у Некрасова, изображавшего яркие картины народной жизни:
Не ветры веют буйные,
Не мать-земля колышется:
Шумит, поет, ругается,
Качается, валяется,
Дерется и целуется
У праздника народ.
Напрасно немецкие горе-ученые силятся доказать, что их язык в древности, во времена варягов, оказывал большое влияние на русскую речь. Аппетит у них волчий—они рады бы онемечить все языки мира. В действительности же было совсем другое.
Еще во времена седой старины русский язык, яркий и звучный язык баянов давних, значительно обогатился за счет церковно-славянского книжного языка, который сообщил ему все великолепие, красоту и торжественность развитого тогда греческого языка.
До сих пор слова церковно-славянского происхождения (град, вражда, тщетно—напрасно — и др.) звучат приподнято-торжественно, празднично, что вполне заметно, например, в таких стихах Пушкина.
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия,
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия;
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетной злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!
Родные звуки напоминают нам о делах давно минувших дней, преданьях старины глубокой, о славных подвигах наших великих предков, которые умели постоять за свою родину.
Словно живые, бессмертные стоят перед нами герои Бородина, чудо-богатыри земли русской, изображенные юным Пушкиным в таких сильных выражениях:
Страшись, о рать иноплеменных!
России двинулись сыны;
Восстал и стар, и млад; летят на дерзновенных,
Сердца их мщеньем возжены.
Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!
Ты в каждом ратнике узришь богатыря.
Слово—это грозное оружие. Оно заставляет могуче биться сердца, зовет на решительный бой со смертельным врагом.
Кровавые фашистские орды в бешеной злобе рушат памятники культуры русского народа, надругаются над тем, что дорого сердцу каждого советского человека. Вандалы XX века разрушили Ясную Поляну—место, где Лев Толстой писал свои бессмертные произведения, уничтожили музей Чайковского в Клину. Гитлеровские мракобесы закрыли все школы во временно оккупированных ими советских районах. Они хотят онемечить наших детей, заставить их забыть родной язык, язык дедов и прадедов наших. Никогда этому не бывать!
Пройдут годы... Травой зарастут могилы шакалов Гитлера, давностью порастет быль. Но на вечные времена наш язык сохранит память о героях могучего и лихого сталинского племени и понесет в века бессмертную славу их.
А. ЕФИМОВ —
кандидат филологических наук, доцент Молотовского пединститута.