СЕМ. РОЗЕНФЕЛЬД
СОВЕТСКИЕ БОГАТЫРИ
Иль мало нас? или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?
Так высылайте ж нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.
Пушкин.
Для гениального русского поэта, богатыря великой русской литературы, не было и не могло быть сомнений в непокоримой силе русского народа. Слишком убедительна, слишком ярка история его страны, слишком богата героикой летопись ее войн, чтобы хоть на миг перестать, верить в гигантскую мощь, неизбежно раздавливающую все гадкое, что осмелится заползти на ее землю. Великие имена замечательнейших русских патриотов и полководцев Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова, создавших славу русского оружия, установили вечную истину: нет в мире такой силы, которая могла бы одолеть нашу страну.
Но в ряду очень многих причин, крепким частоколом стоящих на кровавом пути злобных военных авантюристов, опытных завоевателей, профессиональных международных разбойников есть такая, которая является главной гордостью нашего народа, которая приводит в ужас и гнев кичливых и жестоких наших врагов, а нередко и заставляет их невольно преклоняться перед народом-гигантом. Причина эта—весь комплекс чудесных черт, свойственных русскому народу, его глубокий, органический патриотизм, горячая привязанность к родине, мужественная храбрость и та, великая богатырская отвага, которая диктует ему полное презрение к смерти, когда дело касается защиты родной земли и родного народа.
История русских войн знает тысячи ярчайших эпизодов, когда с огромной силой раскрывались эти удивительные душевные качества рядового русского человека, ничем, казалось, особым в мирной жизни непримечательного.
Кто не слыхал о легендарном Архипе Осипове, который в турецкую войну, не желая отдать неприятелю охраняемый им пороховой погреб, взорвал его, спокойно и обдуманно принеся себя в жертву родине? Кто не помнит замечательного матроса, Кошку, во время Севастопольской обороны по ночам выходившего в расположение врага и оттуда обязательно приносившего в мешке очередного французского или итальянского офицера? Кто не преклоняется перед памятью Василия Рябова, в японскую войну захваченного врагом во время смелой разведки в глубоком тылу и расстрелянного за то, что ни на один вопрос неприятеля он не ответил. Кто из нас не слыхал уже с самого раннего детства увлекательных рассказов о славных героях, о чудо-богатырях, о великих храбрецах земли русской?
Можно было бы без конца перечислять случаи чудесных подвигов, героических поступков, беззаветного самопожертвования, но, подернутые туманной дымкой давно ушедших лет, они все больше и больше бледнеют в свете патетической героики наших дней. Ибо каждодневные, ежечасные явления нашей сегодняшней фронтовой жизни намного превосходят все то, что нам известно по восторженным рассказам и преданиям старины. Услужливая память один за другим восстанавливает тысячи эпизодов за месяцы войны, сообщенные нам печатью, рассказанные участниками и свидетелями боев, переданные по радио.
Но как ни замечательны подвиги наших героев, как ни удивительны их сообразительность, отвага, сила воли, глубокая преданность родине, в ряду отважных поступков время от времени совершаются советскими людьми такие, при одном рассказе о которых вырывается крик восхищения, восторженного преклонения перед величием духа советского богатыря.
На одном из участков под Москвой неприятель двинул на окопы, занимаемые двадцатью восьмью гвардейцами дивизии имени Панфилова, пятьдесят танков. Гвардейцы решили не сдавать рубежа и удержать его до подхода своего полка. Двадцать восемь человек—против пятидесяти стальных машин!!! «Ни шагу назад!...—отдал команду политрук товарищ Диев. И двадцать восемь гвардейцев, стреляя из противотанковых ружей, бросая гранаты и бутыли с горючим, подбивали один за другим вражеские железные чудовища. Уже несколько часов длился неравный бой, уже восемнадцать танков были подбиты и обессилены, уже много отважных гвардейцев навеки закрыли глаза, но горсть храбрецов, сгруппировавшихся вокруг Диева, смело глядели в глаза врагу и смерти, дрались до последнего патрона, до последнего вздоха, удержав окопы, пока не подоспел наш полк, опрокинувший неприятеля.
Много ли найдется в истории войн эпизодов, похожих на этот? Много ли имен героев можно назвать для сравнения с нашими богатырями?
Бомбардировщик, пилотируемый младшим лейтенантом Черных, бомбил вражескую колонну. Самолет загорелся. Черных и экипаж не спустились на парашюте. Он направил бомбардировщик к центру вражеской автоколонны. Штурман, лейтенант Косинов сбросил с самолета всю серию бомб, стрелок-радист, сержант Губин расстреливал из пулемета фашистов, словно с самолетом ничего не случилось. Вдруг Черных заметил еще одну вражескую автоколонну. Он подтянул машину, и об’ятый пламенем бомбардировщик огненным смерчем врезался в обезумевшую от ужаса, разбойничью орду фашистских пиратов. Раздался огромной силы взрыв, расшвырявший на много километров вокруг обломки десятков и сотен машин, цистерны, солдат и офицеров.
Подобно легендарному Гастелло—Черных, Косинов и Губин, при всей подлинной реальности их жизней и подвигов, возникают в представлении народа, как яркие образы сказочных русских витязей, как светлые герои нашего великого эпоса.
В их славном ряду стоит горделивый образ танкиста, машина которого была подожжена врагом, но который не оставил своего танка, а радировал Командованию: «Горю, иду в атаку». И пылающий, охваченный языками огня и черного дыма, танк врезался в фашистский строй, пробив дорогу своей пехоте.
Такой же огромной душевной силой и красотой веет от рассказа о медицинской сестре Ляле Ковалевой, которая, увидя павшего в бою командира роты и дрогнувшую на миг окруженную фашистами группу бойцов, взяла из рук командира автомат и с возгласом «Вперед!...», дважды раненная, разбила строй врага и вывела роту из окружения превосходящих сил неприятеля. Ныне, лечась в госпитале от ран, она получила высокое звание Героя Советского Союза и носит на груди орден Ленина и Золотую Звезду.
Таковы герои наших суровых и решительных дней, таковы люди, несущие в своем сердце любовь и преданность родине, вражду и ненависть к злобным и жестоким захватчикам родной земли. Самою своей смертью эти герои утверждают жизнь и несут ее миллионам своих сограждан. Умирая, они вручают живым знамена великих побед и те проносят их через жестокие битвы к счастливым дням мирной созидательной жизни.
Их много, их бесконечно много. Тех, кто подобно Талалихину, не зная страха, презирая смерть, бросаются на воздушного врага и таранят его хищное совиное сердце, тех, кто подобно наводчику Алексею Соколову, заменяя весь орудийный расчет, сами подносят снаряды, сами заряжают орудие, сами берут прицел и посылают врагу огневые подарки; тех, кто подобно старшему сержанту Истрафуилу Мамедову, совершают десятки подвигов и собственноручно, в одном бою, автоматом, гранатами, пулеметом убивают несколько десятков немецких бандитов; тех, кто подобно современному Ивану Сусанину—престарелому колхознику Спиридонову, на требование немцев показать дорогу—долго кружат врагов по проселкам и потом, выиграв время, говорят: «Не знаю дороги, запамятовал..»
Их много, их безгранично много, их не перечесть в сотнях и тысячах золотых книг, которые благодарная родина им готовит. Их души широки, как великие просторы нашей огромной страны, они вольнолюбивы, как ее необ’ятные степи, крепки, как ее могучие леса. Их сердца так же глубоки, как наши моря и океаны, умы их обильны и богаты, как несчетные недра родной земли. В сердцах советских людей—нежная любовь и трепетное сыновье тепло к родине.
На землю родины вторгнулись вражеские змеиные колонны, грязные, лживые, геббельсовские глотки кричат о «территориальных победах». Все равно—в нашей стране, на ее громадных пространствах, при ее изобилии, против ее людей-великанов, людей-героев, людей-витязей — никто не устоит. Это многократно проверено и подтверждено всей русской историей. Это исторические факты и с ними спорить невозможно. И именно об этом говорил величайший русский поэт, чьи чудесные и мудрые стихи приходят вновь и вновь на ум и просятся на язык:
И что ж? Свой бедственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли русский штык и снег,
Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь—
Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новосельи,
Под знаком северных полей.